Подарок

Он ехал, не превышая скорости, осторожно, но с весьма самодовольным видом. Стекло с его стороны было опущено, и одна рука опиралась на дверцу. Глаза устремлены вперед, на дорогу.

Не опасаясь, что он это заметит, она позволила себе хорошенько его рассмотреть. Его чеканный профиль был потрясающе красив, гораздо красивее, чем она представляла по детским воспоминаниям. Некоторая небрежность внешнего вида, что так интриговала ее несколько лет назад — линялые джинсы, поношенная футболка, пышная, если не сказать лохматая, шевелюра, — все это теперь было сглажено и будто слегка отполировано. По ее подсчетам, ему сейчас было лет тридцать с небольшим. Ветер, врываясь в открытое окно, эффектно шевелил его темные волосы, и вообще, он вполне мог позировать для рекламного щита.

Впрочем, пустое. Вся эта мускулистая красота ничего под собой не содержит, кроме высокомерия и грубости. Он действительно верит, что ее семья обошлась с ним несправедливо. Возможно, за то время, которое она вынуждена будет провести с ним, ей удастся внушить ему, что ее покойный дед не принадлежал к сорту людей, наживающихся на несчастьях других. Джеррид Киттридж обладал душой благородной и способной к состраданию. Знай он о трудностях семейства Саймона, то немедленно нашел бы работу для мистера Блая.

«Мужчины часто сами виноваты в своем невезении», — нередко говаривал дед. Однако он всегда жил с открытым сердцем, выделяя средства то на рождественские игрушки детям, то на бесплатные столовые. Да что говорить! Однажды дедушка на собственные деньги нанял клоуна для визита к тяжело больному ребенку, которого и в глаза никогда не видел! Ярдли не понимала, почему отец Саймона не обратился к Джерриду Киттриджу со своими проблемами.

Заставить этого упрямца посмотреть правде в глаза было ее единственной надеждой на то, что она сумеет убедить его отказаться от своего замысла тиражировать сельскую девушку. Ведь он задумал это явно по злобе, ибо, судя по всему, в деньгах нужды не испытывает! Вид его нового дома, из которого еще не выветрились запахи свежей древесины и краски, убедительно говорит об этом. Но Саймон не хочет предать забвению свои прошлые обиды на Киттриджей. И сегодняшнее ее вторжение к нему только ухудшило, как видно, положение дел.

— Они ведь теперь не будут иметь прежнего качества, вы и сами должны понимать. — Саймон удивленно повернулся к ней, будто только что вспомнил, что он не один. — Я имею в виду статуэтки, — пояснила она. — Форма за все эти годы изрядно износилась.

— Существуют способы поправить дело. Спасибо, конечно, что вы беспокоитесь об этом. Но ваш дед был превосходным учителем.

— Думаю, вы блефуете. Не верю я, что форму можно поправить.

— Я никогда не блефую.

— А если я подам на вас в суд?

Он пожал плечами и вновь направил внимание на дорогу.

— Имеете право. Только сначала советую проконсультироваться со своим адвокатом. Просто позор, что столь известная фирма выпускала продукцию без товарного знака.

Ярдли тяжело вздохнула.

— Мой прадед собирался это сделать, но как-то руки не дошли, и фабричная марка так и не была оформлена.

— Или был слишком самонадеян, чтобы поверить, что он нуждается в этом. Большая ошибка. Возможно, решил, что достаточно вытравить клеймо моего прадеда. Умелый вор заметает следы. Полагаю, что все вы, Киттриджи, большие умельцы в этом ремесле. Так что, если беретесь за дело, бэби, постарайтесь, в традициях семейства, делать его хорошо.

— Меня зовут Ярдли.

— Я знаю, как вас зовут.

— Кстати, не стоит недооценивать меня только потому, что я женщина. Если, конечно, вы не хотите, чтобы Киттриджи в качестве ваших неприятелей теперь стали более враждебны, чем в те времена, когда был жив дедушка.

Саймон в этот момент подкатил свой пикап прямо к парадному подъезду великолепного белого особняка в викторианском стиле.

— Ваше образование могло научить вас чему-то, хотя бы правильно подсчитывать число колонн, но я при встрече с такими характерами, как ваш, обычно перехожу на другую сторону. Кстати, пойди я на дело, без добычи домой ни за что не вернулся бы. А вы возвращаетесь с пустыми руками. — Ярдли потупилась и ничего не сказала. — Вас ведь Мими послала, не так ли?

Ярдли покачала головой.

— Не смейте клеветать на мою бабушку! Никто никуда не посылал меня, я сама все решила и сама за все отвечаю. И потом, разве наша сделка не заключает в себе условие, что мы этот вопрос закрываем?

Саймон колебался, но она чувствовала, как он подавляет ее своим настойчивым взглядом.

— Я заеду за вами в субботу, в восемь.

— Сюда? — Она тревожно взглянула в сторону дома, не смотрит ли бабушка в окно, услышав, как кто-то подъехал. И почувствовала облегчение, когда увидела, что в окнах никого не видно. — Я встречу вас…

Но он покачал головой.

— Нет уж. Все должно выглядеть натурально. И попытайтесь при моем появлении изобразить легкий энтузиазм. Поверьте, я тоже не испытываю большой радости от мысли провести вечер в вашей компании.

Ярдли метнула в него яростный взгляд. Открывая дверцу, девушка горела одним желанием — поскорее отделаться от него.