Подари мне надежду

Ростислав громко рассмеялся.

– Воропаев, ты можешь думать хоть о чём-нибудь кроме секса?

– Иди ты! – Александр толкнул друга в плечо и поднялся на ноги. – Издеваешься, вместо того чтобы посочувствовать. Не Марго, а неприступная крепость какая-то. Нет, слушай, я наизнанку вывернусь, но отсюда мы вернёмся вместе и только в мою квартиру.

– Что? – Полонский присел на кровати от неожиданности. – Но ведь кто-то мне говорил, что его берлога навсегда останется холостяцкой.

– Надоела и берлога, и холостяцкая свобода тоже. Хочу, чтобы она была всё время рядом. Знаешь, я ведь думал, после Ленки больше так не присохну ни к кому. И мы, познакомившись с Марго ведь и думать, не могли, что нас так закрутит. Мы ведь с ней как кошка с собакой изначально восприняли друг друга, и общение даже по работе было не простым, а теперь… Разодрал бы её на клочки от ревности, когда вижу, как на неё кто-нибудь пялиться и закрыл на замок с собой в одной комнате, чтобы больше никто не видел.

Ростислав рассмеялся.

– Ну тебя и разобрало. Браво, Маргошка! Я ей аплодирую стоя. Заарканить такого кобеля, как ты, нужно умение и цепкие руки.

– Сам удивляюсь. Ты знаешь, в ней нет спокойствия, как в твоей Маше. И иногда настроение у неё как зажжённый фитиль бомбы, готов взорваться в любой момент. Но мне это нравится. Сгораю дотла с ней каждый раз, когда нахожусь рядом. Представляю, что будет, когда мы с ней… – Воропаев взглянул на гневное лицо друга и прервал свою пламенную речь. – Ладно, ладно, о сексе больше ни слова. Понимаю, тебе тоже нелегко, особенно когда увидел сегодня Машку в ресторане.

Подушка со свистом пересекла половину комнаты и врезалась в лицо Воропаева.

– Давай спать. Нелегко… – рассмеялся Ростислав. – Волнуется он за меня. Завтра ранний подъем, поэтому сейчас отбой. С инструктором договорился?

– Договорился. Слушай, Слава, ты не обидишься, если я только завтра с вами поеду на скалы?

– Почему?

– Знаешь, не до них мне сейчас. Хочу Маргошке романтик устроить послезавтра. Сам понимаешь, время на подготовку нужно.

– Ладно, не обижусь. Я знал, что поездка сюда с двумя женщинами, наш дух безбашенного авантюризма поубавит. Ладно, давай спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Воропаев и скрылся за дверью ванной комнаты.

****

Рано утром в дверь номера постучали.

Марго поднялась на ноги и, шлёпая босыми ногами по полу, направилась в прихожую. Распахнув дверь, она тут же скрылась за деревянным полотном, показывая своим неожиданным визитёрам только лицо.

– Вам что не спится? – обратилась она к мужчинам.

– Ну вот, хотели им сюрприз сделать, кофе в постель принести, а они не довольны, – Воропаев слегка надавил на дверь и прошёл в прихожую, перехватывая руку Марго и притягивая её к себе. – Непередаваемое удовольствие видеть тебя в таком виде… – он нежно коснулся губами её обнажённого плеча.

– Вот развратник! Хоть бы друга постеснялся, – она слегка оттолкнула его и поправила тонкую лямочку сорочки, упавшую с её плеча и стремительно направилась в спальню. Сдёрнув халат со стула, накинула его на плечи и, запахнув, туго завязала поясок на талии.

– А Маша где? – тихо спросил Полонский, осторожно заглядывая в комнату.

– Спала и видела сладкие сны, пока вы не ввалились в комнату, – также тихо ответила Марго.

– Маргоша, не ругайся, я не сплю давно, – вмешалась в разговор Маша.

Полонский прошёл в комнату и присел рядом с ней на кровати, протягивая в её руки большой пластиковый стакан с Капучино.

Маша улыбнулась и, слегка приподнявшись в постели, приняла из его рук стакан и, приоткрыв крышечку, зажмурилась. Слегка потянув Полонского рукой за шею, поцеловала в щёку и сделала небольшой глоток кофе.

– Спасибо большое. Первый раз получаю кофе в постель, да ещё такой вкусный.

– Вот и возьми с него сразу слово, что эта привычка останется незыблемой, когда вы начнёте жить вместе, – с улыбкой произнесла Марго.

– Между прочим, я готов варить ей его каждое утро и без всяких слов и обещаний, – Ростислав обнял Машу за плечи.

Урбенина снова сделала глоток кофе и улыбнулась.

– Очень вкусно.

– Вы бы лучше поесть что-нибудь принесли девушкам. Уедем на целый день в горы, и неплохо было бы подкрепиться основательно, – продолжала ворчать Рита.

– А мы разве не подумали об этом? Держи. Твой любимый, между прочим, – Воропаев протянул возмутительнице спокойствия бумажный свёрток.

Марго зашуршала бумагой и когда извлекла из него большой сэндвич с сыром и зелёным листовым салатом, улыбнулась, и чмокнула Воропаева в губы.

– Знаешь, чем растопить моё сердце. Я тебя обожаю… – промурлыкала она ему на ухо, и нежно прихватила губами кончик его носа.

– А я вот о другом сейчас подумал. Как я терплю твой скверный характер так долго? То смеёшься, то плачешь, то возмущаешься и всё одновременно, спонтанно и безудержно, – возмутился с улыбкой Воропаев.

– Просто ты ко мне не ровно дышишь, – ответила Марго, с аппетитом откусывая кусок бутерброда, и протягивая второй свёрток Маше.