Подари мне крылья

— А ты чего так рано приперся-то? — маленький шажок вперед. Грошик стал плавно отползать ближе к выходу, при этом проникновенно, а главное, предельно честно смотря мне в глаза.

Еще шажок. И я бы довела кампанию по устрашению нарушителя спокойствия до конца, если бы не сквозняк и не мои босые ноги, которые были против топтания по ледяному полу.

Поэтому:

— Любимый, — предельно ласковое, пауза, и тихое: — Убью, — и улыбка такая счастливая до приторности, аж зубы свело. А у самой внутри все клокочет. И так хочется когти такие же, как у чешуйчатого…

Желтые глазищи расширились, едва Грош оценил степень моей решимости, и на счет три его уже как ветром сдуло!

Я воинственно оглядела опустевшую комнату, отряхнула руки и снова улеглась спать. Надо же сон про принца досмотреть!

— Василек… — снова совершенно непозволительно обращался ко мне принц и щекотал по носу.

Да, именно так я поняла, что мой обожаемый дракон сегодня станет трупом.

— Ну что тебе надо, изверг, — простонала, переворачиваясь на другой бок.

— Полетели по ягоды, — прошептал чешуйчатый, обошел кровать и уселся с другой стороны, снова положив голову, совсем не легкую, надо сказать, черепушку, мне на руку.

Тяжело вздохнув, открыла глаза. Посмотрела в невинные желтые и поняла: плакал мой принц в одиночестве на балу. Я к нему уже не вернусь. У меня тут свой. Ягод просит. Сначала ягод, потом варенья, а потом пирог с джемом…

— А может, лучше яду? — в ответ на свои мысли спросила я. Грошик уверенно помотал головой. Мол, нет, на яд он не согласен.

А жа-а-аль.

Хотя, кто ж меня тогда кормить будет? Или наоборот? Кого я буду кормить?

Эх, запуталась.

— Ладно, нелюдь. Бес с тобой. Ягоды так ягоды, — смилостивилась слишком уж добрая я.

Мой дракон радостно подпрыгнул, отчего пол башни ощутимо вздрогнул, ойкнул, расплылся в извинительном оскале, отошел к двери, да так и замер.

Сижу я на кровати, Грош стоит у двери, и смотрим друг на друга. Он ждет, и я жду. Вот только он выжидает, пока я встану и оденусь, а я, что он выйдет, и я смогу встать и одеться.

— Ну-у-у? — поторопил этот недогадливый рыжий.

Маленькая, но отчего-то очень серьезная я, закатила глаза.

— Грошик, миленький, мне одеться надо!

Когтистая лапа махнула в приглашающем жесте.

— Грошик, я одна одеваться буду, — продолжила разговаривать как с маленьким. И кто из нас ребенок, скажите мне?

Драконище подумал, почесал в затылке, снова подумал, но все-таки вышел, не заставив меня объяснять ему, отчего я вдруг застеснялась своей персональной няньки.

Просто… просто вдруг решила, что это неправильно. И все. Не ребенок же я все-таки. Восемнадцать скоро.

Мысль о приближающемся дне рождения вернула мне благодушное настроение. Дракон мой ведь что-нибудь интересное придумает, правда?

— Василек, долго еще? — нудел над ухом Грошисс.

Это был сотый вопрос за утро. А мне так захотелось убиться во-о-он об то дерево…

Решено, мстя моя будет страшна. Получит он и ягоды, и джем, и пирог с этим джемом. Специально испеку, на голову надену, вареньем обмажу, пока спать будет, и пчел на него напущу.

Бесит!

А самое несправедливое знаете что? Что я тут от комаров отбиваюсь, ягоды в лукошко собираю, а этот… ЭТОТ, слов на него нет, летает над головой и интересуется, долго ли ему еще круги наматывать.

Со мной-то он ягоды собирать не может, только потопчет все, с его-то жо… эм… хвостом. Да и не пролезет он по лесу. Нет бы, наловил чего к обеду — птичку, рыбку… А он финты наворачивает, еще и отвлекает! Я, видите ли, должна смотреть и оценивать. Ага. И восторгаться, какой он ловкий и умелый.

Гр-р-р-р.

Выдержала только пару часов. За это время ягод набралось достаточно. Чтобы вымазать всего громадного чешуйчатого в варенье, конечно, маловато, а вот сделать сладкую воду и облить… М-м-м-м… А потом из дома выгнать. На солнышко. К пчелам. Нет, к муравьям…

Я так и замерла, наслаждаясь такой картиной. Стоит это чудовищ…но прекрасный рыжий и от мелких паразитов отбивается.

Губы мои растянулись в улыбке, глазки мечтательно закрылись…

Видимо, гримаса вышла очень жуткой, что надо мной один безумно наглый дракон нервно икнул и осторожно поинтересовался:

— Василечек, солнышко, ты о чем там задумалась?

— Смерть твою планирую, — едва слышно буркнула себе под нос и продолжила собирать ягоды. Надо ведь и себе набрать на пирог, пока одного рыжего гада муравьи жрать будут. Как же я про себя любимую забыла?

Но вот они минусы жизни с такой громадиной под боком, а конкретно, с драконом. У него же слух ого-го! Он-то услышал!

И смекнул, хитрюга.

— Василисонька, — елейным голосом вопрошал Грошисс, наворачивая очередной круг над лесом. — А давай я тебе тоже что-нибудь сделаю. Ну, ужин, например, приготовлю?

— Ужин ты и так готовить будешь, — прошипела я снова на грани слышимости.

— Да? — изумился дракон, но быстро сориентировался. — А, да, — убежденно закивал чешуйчатый. — Как же я забыл-то… А давай полетаем? — очередное воодушевленное предложение.

Я так и замерла, не дотянувшись до ягодки. Посмотрела наверх, и вкрадчиво:

— То есть я, по-твоему, должна была домой пешком идти?