Под знаменем Врангеля: заметки бывшего военного прокурора

Окаянные французы
Наложили цепко узы
На российских на вояк:
Пропадай совсем казак!
Чуть немного потеплело,
Под угрозою расстрела
Водворили казаков
На Лемнос без лишних слов.
Это остров был унылый,
Веял холодом могилы.
Взор повсюду встретить мог
Только камни да песок.
Как-то в древности чудесной
Бог Гефест, кузнец известный,
Насмоктавшись допьяна
Олимпийского вина,
Полетел на Кипр стрелою,
Чтоб с Венерой молодою
Провести украдкой ночь,
Отогнавши Зевса прочь.
Но, по лавочке по пьяной,
Он на остров окаянный,
На погибельный Лемнос,
Тучный корпус свой занес.
Растянулся меж горами
И, забыв о милой даме,
Сладко раза два зевнул
И на целый день заснул.
О попытке Дон-Жуана
Зевс проведал утром рано
И пришел в ужасный гнев.
Как стрелой пробитый лев,
Чтоб отбить у всех манеру
Покушаться на Венеру,
Он обрек для образца
Ловеласа-кузнеца
За его характер пылкий
На Лемносе вечной ссылке.
И Гефест от этих пор
Поселился здесь меж гор,
Занимался он со рвеньем
Медных чаш изготовленьем
Для продажи их богам,
Чтоб курить в них фимиам.
День и ночь кузнец незримый,
Будь то весны, будь то зимы,
В искупление греха
Раздувал свои меха.
От работы исполина
Сотрясается долина,
Воздух ежится, дрожит,
Ураган кругом родит.
Оттого-то беспрестанно
Ветер подлый, окаянный
К довершенью прочих бед
Дует здесь с давнишних лет.
Вот на острове на этом,
Позабытая всем светом,
Водворилась казачня,
Жизнь противную кляня.
Было скверно, стало хуже;
Брюхо сделалося уже,
Нежель в стойлах Чаталджи,
Уж не скажешь: «чох якши!»

Кубанский корпус расположился на низменном западном берегу Мудросского залива, донцы — на высоком восточном. Штаб нашего корпуса занял несколько бараков возле пристани, у самого городишка Мудроса. Войсковые части разместились по палаткам на высотах, в версте от штаба. В иных полках нашлись такие любители, которые соорудили себе недурные бараки из плитняка и бидонов из-под бензина, крышу же из абри-метро. Этим материалом было усеяно все побережье залива.

Ну и весело живем мы,
Разудалые донцы:
Из холста у нас палаты,
Из жестяночек дворцы, —

пелось в казачьей частушке.

Главными врагами изгнанников являлись ветры, крысы и сколопендры, не говоря уже о чернокожих- часовых. Ветры более всего досаждали осенью, зимой и весною. Летом бог Гефест делал передышку. Случалось, что ветер уносил в море и самые палатки. Часто на его проделки ссылались неосновательно, чтобы замаскировать «загон» казенного добра. Особенно любил он «уносить в море» казенное белье, которое вывешивали для просушки юнкера Атаманского военного училища. Юноши один раз, во время концерта, чистосердечно покаялись, что «на ветер только слава», пропев и объяснив такую свою песенку, крайне незамысловатую, как и вся поэзия концентрационных лагерей и проволочных заграждений:

Эй ты, ветер, дуй скорее,
Дуй скорее, дуй сильнее,
Чтоб мы жили, не тужили,
Чтоб мы драхмы зашибили.

Крысы изводили обитателей бараков, а громадные сколопендры кусали всех, к кому они ухитрялись заползти во время сна на голое тело.