Под знаменем Врангеля: заметки бывшего военного прокурора

Информаторы Кубанского штаба выкинули очень интересный номер. На корпусной гауптвахте содержалось под арестом несколько «большевиков», т. е. неугодных начальству казаков и офицеров, которые вслух высказывали свое негодование по поводу творимых начальством безобразий. По просьбе Фостикова еще 29 марта эту небольшую группу, в числе которой находился некто Биндюков, французы насильственно погрузили на «Решид-Пашу». Всякий bolchevik пугал их до смерти. Попав на пароход, Биндюков страшно разволновался и начал умолять французов оставить его на острове, заявляя, что он никогда не был большевиком, кается в своих грехах перед начальством и просит оставить его на острове. Французы сообщили в штаб Фостикова. Там вняли голосу Биндюкова, но предложили ему подписать воззвание, озаглавленное «Читайте Правду». Перепуганный человек согласился, и его сняли с парохода.

В этом воззвании «Биндюков» сообщал, как их погрузили силою, что оставшиеся на пароходе донцы (дивизии Гуселыцикова) раздумали ехать в Россию и начали просить французов вернуть их, но те заперли их в трюмы, что тогда казаки стали бросаться в воду, что и он, Биндюков, последовал их примеру.

Однако никто уже не боялся Фостикова и не верил его генеральской правде. Множество кубанцев, невзирая на то, что их, прошлогодних повстанцев, в России могла ждать справедливая кара, все-таки бесстрашно шли на пароход. Советские тюрьмы их пугали менее, чем врангелевские лагеря.

В этот день из «железных рядов русской армии» выбыло около 7000 человек. Больше четверти всего состава обоих казачьих корпусов порвало навсегда связь с безъидейной, мифической Россией № 2 и отправилось в Россию действительную, в которой из-под мусора развалин и пепелищ уже пробивались ростки новой жизни.

Врангелю это лемносское «действо» нанесло страшный удар. Европа увидела воочию, что далеко не вся его армия пропитана зоологической ненавистью к большевикам и что далеко не все ее бойцы идейно сражались против Советской власти. Массовый отъезд в Россию казаков позорил белые знамена, опустошал белый стан. «Народ» уплывал от берегов России № 2 к берегам России Советской.

Чтобы хоть как-нибудь сгладить этот скандальный случай, врангелевские газеты сообщали, что многие честные казаки, хуторцы и одностаничники уезжающих, тоже записывались из-за того, что боялись мести своим семьям со стороны большевиков, которые теперь могли узнать об их нахождении в армии Врангеля; потому-то уехало так много народу. Вождь в своем приказе оповестил войска, что с Лемноса отправился в Россию беспокойный, преступный и большевистски настроенный элемент и что теперь его армия, очистившись от вредного балласта, превратилась в стойкую и компактную массу.

Войскам нельзя было преподносить басни о насильственной отправке в Россию. Зато врангелевский штаб и «Русский Совет при Главнокомандующем» решили обмануть весь цивилизованный мир. Посыпался град обращений к правительствам и представительным учреждениям Европы и Америки с протестом против разукрашенного до неузнаваемости «лемносского действа».

Так обращение к президенту Соединенных Штатов гласило:

«По приказанию французских властей, миноносец и вооруженные катера по очереди подводились к тем участкам берега, где происходила сортировка казаков на выезд в Совдепию. Везде были наготове вооруженные караулы. Офицерам приказывали становиться спиною к казакам. До 7000 человек принудительно заставили сесть на пароход»[52].

«Спасите русскую армию! — кричало бурцевское «Общее Дело» (№ 268, от 4/IV). — Несчастные, темные люди, под наведенными на них жерлами пушек и пулеметов, брошенные на пустынный остров и поставленные перед призраком голодной смерти окончательно пали духом… Под прикрытием пулеметов и судовой артиллерии офицеры были насильственно отделены от солдат. Лишенной своих руководителей солдатской массе, под угрозой немедленного прекращения питания и голодной смерти, приказано было сесть на пароход, чтобы ехать в Совдепию. По погрузке на Лемносе некоторые казаки просили высадить их на берег обратно, но получили отказ, после чего несколько человек бежало с парохода, стоявшего в бухте, и вплавь добралось до берега. Сердце обливается кровью и кулаки сжимаются от злобы».

Другие газеты фантазировали еще более.

Берлинский монархический «Руль», посвящая описанию лемносских событий два громадных подвала, очень образно излагал, как французы ночью напали на казаков, перевязали их в палатках и затем связанных силою втаскивали на пароход. В журнале «Зарницы», выходившем в Константинополе, при ближайшем участии сенатора Н. Чебышева, сообщалось о том, как казаки, проезжая по Босфору мимо яхты «Лукулл», крестили ее, кричали «Спасите!» и бросались в воду.

— «Награда за верность!» — иронизировал этот печатный орган по адресу французов, тем самым разоблачая, что врангелевская армия воевала ради интересов не русского народа, а Франции.