Под знаком розы и креста

– Никак нет, ваше высокоблагородие! – со смешком рявкнул в ответ Сережа.

– Тогда я вовсе вас не понимаю, – заявил Шмель и закрутил сабли так, что послышалось жужжание рассекаемого воздуха, словно шмель зажужжал.

Может, еще и вот этот трюк послужил поводом для его клички? Впрочем, не знай я, как это проделывают настоящие мастера, так ничего бы и не приметила, и меня, пожалуй, все это напугало бы. Но я как раз заметила, что дается господину Трупоеду это упражнение с некоторым трудом. Нет, ну говорят же людям, что кокаин – это зараза и отрава, что ничего в нем хорошего, а один вред. Не слушают!

– Бросьте шпагу, я ведь и убить могу. Пока это не к спеху, но могу и поспешить.

– Вот еще! Глупости говорите, господин Трупоед. А отчего у вас такая гадкая кличка? Шмель была куда более симпатичной.

Кажется, я верно заметила, что новое прозвище его обладателю не по нраву, и сумела его разозлить. Он слишком открыто кинулся в атаку, я даже парировать не стала, лишь ускользнула от него тем скользящим шагом, который мне показал мой учитель фехтования. От неожиданности мой противник едва устоял на ногах. Вторая его атака была уже более подготовленной, но я к тому моменту оказалась близко к креслу и схватила с него бархатное покрывало. Стул под ним оказался довольно обшарпанным. Юбку моего платья использовать для трюков, что мы разучивали с месье Дешаном, было сложно – слишком плотная ткань и пошита узковато. Да и ноги заголять при этих невежах не хотелось. А движения юбка сковывала довольно сильно, да и вторая сабля в руках противника заставляла задуматься о дополнительной защите. Вот я и намотала покрывало на левую руку, хоть и понимала, что выдаю этим себя с головой – неумеха этак поступить ни за что бы не догадалась. Господин Трупоед весьма удивился, но заставил себя сосредоточиться и не кидаться на меня сломя голову. Я же старалась все время стоять лицом ко входу, чтобы видеть и второго своего врага. Тот покуда пребывал в безмятежности, разве что наслаждался нежданной забавой. Даже закурил и, судя по коробке, именно папиросы «Ира». Значит, и тут я верно догадалась, что это именно он убил Валентина Пискарева.

Мы несколько раз сшиблись с Максимом, я до поры лишь защищалась и старательно разрывала дистанцию, уходя то вправо, то влево. Наконец улучила момент для ответной атаки, отбив саблю в левой руке своим плащом, дав пройти клинку второй сабли у себя над головой, и нанесла рубящий удар в бок, уходя одновременно за спину противнику.

Тот замер от удивления, но сделал вид, что такой поворот событий его ничуть не обескуражил, взвинтил темп и тут же нарвался на укол в ногу чуть выше колена. Я насела на него, заставляя отступать к стене, он попытался не дать зажать себя в угол, неуверенно принял защиту левой рукой и остался с одной саблей. Вторая зазвенела у меня под ногами, и я сочла правильным на мгновение отвлечься от боя и отшвырнуть ее подальше. Трупоед сам стал пятиться в угол и, едва не оставшись окончательно безоружным, закричал:

– Да пристрели ты эту дрянь!

И ринулся в атаку. Сергей достал револьвер, сделал несколько шагов к нам, но умно не стал приближаться слишком близко.

– Разверни ее, она за тобой прячется.

Мой противник отчаянно прыгнул в сторону и, потеряв равновесие, из-за раны в ноге не смог устоять и повалился на пол.

Щелкнул спущенный курок, но и только.

– Что за черт?

Сергей рванулся к стене, пытаясь схватить хоть что-то из висевшего там оружия, но получил жестокий удар шпагой по руке. Плашмя, но очень сильно, с оттягом. Ему хватило духу стерпеть боль и кинуться на меня, замахиваясь кулаком. Зря он это сделал! Покрывало соскользнуло с моей руки, и я, уходя в сторону, поймала его ладонь, та почти выскользнула, отчего-то оказавшись очень потной, но один палец мне удалось ухватить так, как надо. Промахнувшись, он проскочил мимо меня, я к тому же дернула этот злосчастный палец вверх и на себя, противно хрустнуло, а моя правая нога, сделав подсечку, заставила бандита совершить кульбит[78] и рухнуть затылком на жесткий пол. Он даже не шевельнулся. Впрочем, и первый противник все еще не успел подняться. Я без зазрения совести стукнула его шпагой по затылку, так же, как секундой ранее стукнула его сообщника по руке.

– Вот ведь как аккуратно вышло, – сказала я, оглядевшись. – Этот лицом вниз слева направо, второй лицом вверх и головой в другую сторону.

Я сочла правильным для полной симметрии поправить одному из них ноги. Затем на всякий случай вынула ключ из двери, подняла револьвер, села в кресло и стала его заряжать, глупо хихикая. Этот глупый смех, с одной стороны, был следствием нервного напряжения, но был для него и настоящий повод. Я просто сожалела, что тут не было зрителей! Ну вот каково это должно было смотреться со стороны: два вооруженных злодея нападают на девушку в гимназическом платье, фартучке с кружевными оборками и с бантами в косах?

Через минуту оба сразу стали подавать признаки жизни. Первым сумел сесть Максим.

– Оставайтесь на месте, господа, стреляю я не хуже, чем владею шпагой, – очень спокойно велела я.