Под знаком мантикоры

Дождь уже не падал с небес сплошной стеной и стучал по шляпе маркиза с ленивой грацией сытого тигра. Было свежо и сыро. Рийна ежилась, куталась в плащ и молчала.

— О чем ты думаешь?

Она посмотрела на него, откинула капюшон и неожиданно улыбнулась:

— О Шейре. То, что сегодня случилось, — настоящее чудо! У него есть дочь! А ведь я думала, что кузен — последний в семье шан Гарьердес. И она уцелела! Ты понимаешь, что это значит для нашего рода и клана?!

Фернан понимал. Что поделать, если у ламий род соперничает с родом, а клан с кланом? Каждая потеря кровной ветви наносит урон престижу того или иного клана, а значит, снижает шансы глав рода на руководящие посты, влияние среди своих соотечественников и нарушает межклановую иерархию, что для зеленоглазых горцев, слишком болезненно относящихся к чести и долгу, смерти подобно.

— Мы обязательно позаботимся о девочке. — Это были единственные слова, которые сейчас следовало произнести.

— Что ты намерен делать с бумагами?

— Докопаться до истины.

— И это после того, что из-за них случилось?

— Именно поэтому я и хочу все узнать.

— Мне это не нравится. — Он не видел ее лица, ламия вновь набросила капюшон, но маркиз почувствовал, как она нахмурилась.

— Знаю. — Он совсем по-мальчишески усмехнулся.

— И я боюсь.

Фернан промолчал. Жена редко признавалась в том, что чего-то боится. Это не в обычаях ламий.

— Надеюсь, у вас хватит мозгов не сообщать о находке кардиналу, сеньор? — пробурчала Рийна, поняв, что муж не отступит. — Если только клирики прознают…

Продолжения не требовалось.

— После разгадки я уничтожу документы.

— Даже несмотря на то что это святая реликвия?

— Сколь она свята? Все экземпляры, кроме этого, вкупе с оригиналами дневников были уничтожены по приказу Папы много веков назад. Этот уцелел лишь потому, что его надежно спрятали. Понимаю, что глупо лезть в церковные тайны, но это следует сделать. Иначе я перестану себя уважать.

— Вот за это я тебя и люблю, — неожиданно сказала она.

— За что? — не понял Фернан.

— За то, что, в отличие от многих, ты еще способен на безумные и совершенно дурацкие поступки.

— Ты не путаешь меня с де Армунгом?

Рийна звонко рассмеялась:

— И после этого ты еще пытаешься отрицать, что не загонишь меня в гроб?! Да мне на роду написано умереть из-за любимого мужчины!

— Не говори так, — неожиданно серьезно бросил Фернан.

— Не буду, — легко согласилась она. — И все же… что ты намерен делать с бумагами?

— Перевести их. Отец Рито мог бы это сделать, он хороший человек, но в этом деле я не рискну связываться даже со Святым Джеронимо.[67] У меня есть знакомый. Бывший профессор Университета города Боллоде. Буду надеяться на него.

— А если он начнет молоть языком?

— Нет. Он знает, что я его из-под земли достану. Живым или мертвым.

— Хорошая вещь — дурная слава, — хохотнула Рийна.

— Если ею разумно пользоваться, — подхватил Фернан и тут же осекся, одновременно натягивая поводья Снежной и выхватывая шпагу.

На дороге стояли люди. Человек тридцать. Черные плащи, шляпы, полумаски. Все вооружены. В небольшой арке, что располагалась по соседству с улицей, маркиз увидел мерцающие огоньки фитилей. Там до поры до времени прятались мушкетеры.

«Вляпались! — молнией пронеслось в голове Фернана. — Неужели кто-то был столь ловок, что успел узнать о бумагах?!»

Гвардейцы де Вольга не зря получали деньги. Они не растерялись и каким-то совершенно непостижимым образом оказались между неизвестными и теми, кого обязаны защищать. Сейчас телохранители маркиза походили на рассерженных котов. Вот только вместо когтей взведенные арбалеты и тяжелые шпаги.

Прошло десять секунд. Двадцать. Никто не двигался, не стрелял и не размахивал клинками.

— Кажется, нас изучают, — прошептала Рийна, пряча под плащом один из тяжелых льедских пистолетов.

— Их меньше, чем мы рассчитывали, — удивленно произнесла одна из масок.

— В чем дело, господа? — Фернан старался, чтобы его голос звучал спокойно. — Не кажется ли вам, что невежливо без причины преграждать дорогу и тем паче угрожать оружием?

— Назовите себя!

Если это за ними, то реальные имена несут смерть. Если же это всего лишь сторонники короля или герцога Лосского, вышедшие на ночную охоту, — то шансы пятьдесят на пятьдесят.

«Правду!» — шепнул маркизу внутренний голос.

— Фернан Руис де Суоза маркиз де Нарриа с супругой.

— Проклятье! — выругалась первая маска.

— Если это имя, то оно несмешное! Извольте назваться! Или мы имеем дело с разбойниками?

— Тугисто, принеси факел. Господа, кажется, произошло досаднейшее недоразумение. Я Филипп Сержо де Льедес барон де Стази.

У Фернана отлегло от сердца. Семейка Льедес! Те самые ушлые хитрецы, что как-то раз нагрянули в Роперру и освободили одного из своих родственничков. Один из самых больших родов Таргеры, но, по счастью, в данный момент соблюдавший нейтралитет.

Нейтралитет… Ха! Стоило Льедесам почувствовать, что запахло выгодой или ветер переменился, они без всяких сомнений меняли сюзерена на нового. Маркизу повезло, ничего личного де Льедесы к роду де Суоза не имели, да и по всему было видно, что сегодня они ошиблись.