Под знаком мантикоры

– Так, значит, вы считаете, что долги здесь ни при чем? Но, насколько я знаю, в последнее время граф очень много задолжал. Кредиторы наседали. Сеньору де Туриссано даже пришлось продать кое-что из своей коллекции оружия.

– Но это не причина для подобного убийства.

– Хм… надеюсь, вы поделитесь своими предположениями, полковник.

– Отчего же не поделиться. Но мне хотелось бы услышать, любезный капитан, что все же привело вас ко мне?

– Леонора, – скупо бросил Фернан.

Он угадал. Попал с завязанными глазами. Услышав о Леоноре, полковник сморщился, словно только что съел лимон, и дернул себя за одну из косичек.

– Нечто подобное я и предполагал. Граф де Брагаре рассказал?

– Совершенно верно.

– Подробности вам известны?

– Кое-что. Но я был бы вам благодарен, если бы вы поведали мне все с самого начала. Вдруг я что-то упустил.

– Я советовал маршалу не ввязываться в эту свистопляску со шпионами, – зло бросил сеньор де Каэро и насадил на кинжал кусок колбасы. – Вот и доигрался командир… Все началось с того, что вашему ведомству удалось перехватить документы, которые Леонора собиралась переправить в Андраду. Лучше бы ваши люди схватили эту суку, а не проклятые бумажки, сеньор! Ну а потом полетели головы. Трое наших старших офицеров попали под чистку. Чины, награды, положение в обществе. Из-за этой пронырливой бабы они лишились всего! За дело пострадали или нет, теперь уже не важно. Полк для сеньора де Туриссано давно стал семьей. А он, как и все нормальные люди, не любил, когда позорят его семью. Граф дал самому себе слово докопаться до истины. Взять с Леоноры кровью. Пустить ее по солдатам, если это вам угодно. Чтобы на всю жизнь запомнила, мразь, что не следует трогать кирасир. Сеньор проводил расследование больше года. Своими силами. Вложил в это предприятие целое состояние. И, кажется, вплотную подошел к разгадке личности неуловимого андрадского шпиона. Боюсь, именно поэтому маршал и умер.

– Я-а-асно, – протянул Фернан. – У нас возникали точно такие же предположения. Вы знаете, до чего смог докопаться граф?

– Отчасти, – неопределенно сказал полковник. – Сеньор де Туриссано практически не распространялся по поводу столь щекотливого дела. Вполне разумно, на мой взгляд. Правда, это его не спасло. Но я почти ничего не знаю… Пара фраз да бумаги, найденные мной в столе после смерти командира.

– Бумаги?! – вскинулся Фернан.

– Совершенно верно, сеньор. Именно они.

– Я могу их увидеть?!

Полковник порылся в горе листов на своем столе, отбросил в сторону несколько карт и каких-то конвертов и молча протянул Фернану добытую из недр бардака коричневую папку. Сеньор де Суоза повертел ее в руках, приподнял бровь, увидев размашистую надпись на корешке – «Леонора». Открыл. Секунду смотрел, не понимая. Закрыл. Чувствуя, что в нем начинает просыпаться ярость, осторожно положил папку на краешек стола. Сказал подчеркнуто ровным голосом:

– Если это шутка, то она не смешна, полковник. Папка пуста.

Тот на миг прикрыл глаза.

– Я не собирался шутить, сеньор.

– Тогда извольте объяснить.

– Да нечего тут объяснять, – хмуро ответил полковник, беря в руки папку, а затем бросая ее обратно в ворох мусора на столе. – Это все, что осталось от бумаг. Дня за четыре до своей смерти граф уничтожил все документы по этому делу. Насколько я знаю, после Арреды он должен был встретиться с полковником де Брагаре и все ему рассказать. А эти… документы были слишком опасны. Все сожжено.

Фернан почувствовал глухую злость. Опять неудача! Стоило ли столько ехать, чтобы увидеть пустую папку?!

– Понимаю ваше разочарование, – поджал губы полковник. – Но думаю, я все же смогу вам помочь. Налейте себе вина. Я скоро приду.

Полковник вышел из комнаты, а Фернан, поколебавшись, плеснул в пустой бокал немного мускатного. Сеньор де Каэро вернулся через несколько минут, неся под мышкой тяжеленную шкатулку. Она тут же привлекла к себе внимание «василиска». От ларчика явственно несло глубокой стариной. Обычное дерево, потемневшее, местами рассохшееся. Но было в нем что-то, что приковывает к себе взгляд. Вязь букв на боку. Сеньор де Суоза сощурил глаза. Кажется, это староиренийский. Да к тому же еще и церковный. Язык был в ходу еще во времена прихода в мир Спасителя и Искусителя, а сейчас лишь клирики читают на нем молитвы, да и то меньшую их часть. На массивной деревянной шкатулке было вырезано распятие Спасителя.

– Интересный предмет, – чтобы хоть что-то сказать, произнес маркиз.

– Да. Это вещица графа из церковного клада. Все никак не соберусь передать графине.

– Церковного клада?

– Неужели вы не слышали? – удивился полковник.

– Я мало с кем общаюсь, – развел руками Фернан. – Подобные новости нечасто до меня доходят. По долгу службы я интересуюсь несколько иными… вопросами.

Полковник де Каэро позволил себе вежливую улыбку, явно оценив намек.

– Хотите услышать эту историю?

– Да, но несколько позже. Вначале давайте закончим с делами.