Под знаком кометы

Так и получилось. Никакого альянса корон, объединенных одной головой, не вышло, а получилась картина лебедя, рака и щуки. Сначала, когда воевали где-то далеко, в Воеводине и Славонии, в самом Будапеште обстановка была спокойная. Но потом, по мере того, как русские и сербы отодвигали фронт от Белграда, положение становилось все хуже. Цены на все съестное поднимались, и многие из беднейших слоев населения стали голодать. Особенно больно было смотреть на отощавших детей. И это при том, что запасы продовольствия в Будапеште имелись, только принадлежали они богатым людям, извлекающим из голода дополнительные прибыли. Графиня де Гусман, конечно, использовала свои средства для помощи голодающим, но по сравнению с масштабами бедствия ее возможности были до неприличия малы.

А потом русская армия еще раз прорвала фронт под Сегедом, и в самый канун Нового Года мы получили приказ на проведение вооруженного восстания. В самый раз, ибо, промедли мы еще немного – и стихийный бунт доведенных до отчаяния людей был бы неизбежен. И вот ведь что интересно: венгерские власти совершенно не замечали настроения своего народа. Для отражения ожидающегося в ближайшее время штурма своей столицы русской армией они стали формировать в будапештских районах батальоны резервной гвардии. Десять районов – десять батальонов, в то время как преданных правительству войск в городе было не более двух батальонов: один размещался в Будайской крепости, а второй в Цитадели. Никто из резервистов не хотел умирать за правительство графа Андраши, которое будет свергнуто в любом случае – неделей раньше или неделей позже – так что никого особо убеждать не понадобилось. Тем более что по Будапешту в списках уже ходил манифест русской царицы, в котором она объявляла, что воюет не против самой Венгрии, а против ее дурных правителей.

Восстание у нас получилось на «отлично» – все точно по инструкции, пересланной из Петербурга. Главным коммунаром мы сделали местного товарища, известного вожака левого крыла социал-демократической партии Дьюлу Альпари, а уже при нем состояли советники-интернационалисты: товарищ Мария и товарищ Хосе. Вот так графиня де Гусман еще раз сменила облик, превратившись в богиню революции товарища Марию, выступившую с красным знаменем впереди батальона резервной гвардии, направлявшегося брать под контроль здание Центрального телеграфа.

Сказать честно, такую полноту жизни я не ощущала никогда, даже в то время, когда в бытность Дорой Бриллиант готовила покушение на русского императора Николая. Тогда я была несчастной затурканной дурочкой, закованной в узы своих национальных предубеждений, которую ловкие интриганы втемную использовали в своих интересах… Зато сейчас я представляю политическую картину во всем ее многообразии, понимаю свое место и роль в сложившейся диспозиции. Да, я сознательно выступаю на стороне моих бывших врагов, ибо, изменив к лучшему Россию, они теперь в том же направлении меняют весь мир.

Дом, который я купила в Будапеште, был разрушен во время артиллерийской бомбардировки. Видимо, там, на горе Геллерт, кто-то прознал о той роли, которую я играла в революции, и решил если не убить строптивую иностранку, то хотя бы отомстить ей материально. Но я не обратила на это никакого внимания – главное, что спаслись все мои домашние и самый дорогой для меня человек – малыш Алекс. Зато на местных произвела большое впечатление та легкость, с которой сиятельная графиня де Гусман махнула рукой на дымящиеся руины. Местные графья так не могут, и будут сутки напролет завывать над каждым гнутым форинтом, и за гнутый же форинт готовы убивать без счета.

А сегодня утром под Будапешт прибыл супруг русской императрицы генерал Александр Новиков. Хосе, который сошелся с этими людьми из будущего гораздо ближе моего, рассказывал, что англичане называют этого человека Воином Пришельцев и ужасно его боятся. Надо сказать, что не прошло и часа с момента его прибытия, как эта репутация подтвердилась в полном объеме. Какие-то совершенно новые пушки (я в этом не разбираюсь), изготовленные по проектам иных времен, прибывшие вместе с мужем русской царицы после недолгой публичной порки, заставили заткнуться батареи Цитадели, тиранившие город, а ее гарнизон из королевских гвардейцев после этого выбросил белый флаг.