Под знаком кометы

– Галиция – это другое дело, – обстоятельно ответил Тирпиц, – западная ее часть, населенная поляками, может быть онемечена на протяжении одного или двух поколений. Не стоит забывать, что земли нашей империи к востоку от Эльбы также были некогда населены буйными полабскими славянами, которые трудами ваших предшественников постепенно превратились в добрых немцев. Если заняться этим делом обстоятельно, засучив рукава, то никакой проблемой оно не является; уже ваш наследник, принимая трон, не будет видеть разницы между старыми и новыми подданными. И в то же время с итальянцами так не получится – у них перед глазами все время будет свое государство, привлекающее их сильнее нашей германской империи, даже несмотря на гораздо худшее устройство.

– Все это будет хорошо только в том случае, – вздохнул кайзер Вильгельм, – если русские с таким же тщанием займутся той же работой со своей стороны. Отжившие свое промежуточные нации должны исчезнуть с лика Европы, наследовать землю могут только носители имперского духа: немцы и русские. Я немедленно напишу об этом своей племяннице и ее доброму канцлеру, чтобы составить грандиозный и детальный план раздела бесхозной части австро-венгерского наследства. Думаю, что мы договоримся.

На этой «воодушевляющей» ноте разговор на австро-венгерскую тему между кайзером и его лучшим адмиралом был закончен, и стороны приступили к разбору тактических особенностей морского сражения у остова Минорка. Там тоже было о чем поговорить двум крупным политическим деятелям. Постройка нового флота для Германской империи вопрос немаловажный – и кайзер, и его адмирал стремились к тому, чтобы будущая гроза Североамериканских Соединенных Штатов соответствовала лучшим мировым образцам.

24 ноября 1907 года, 18:05. Санкт-Петербург, Зимний дворец, рабочий кабинет Канцлера Российской Империи.

Присутствуют:

Императрица Всероссийская Ольга Александровна Романова;

Канцлер Российской империи Павел Павлович Одинцов.

За окнами Зимнего дворца давно сгустилась ранняя ночная темнота, но там, внутри, за плотно занавешенными окнами продолжалась напряженная работа. И хоть Российская империя войны никому пока не объявляла, а то, что происходило в Венгрии, считалось «помощью законному императору в подавлении националистического мятежа», обстановка на европейском направлении была напряженной. Мировой войны из венгерского и французского кризисов не выйдет, но с каждым днем две этих язвы на европейском теле саднят все сильнее. Стоило новому императору огласить план поэтапного разделения своих владений и превращения их в какое-то подобие Соединенных Штатов Центральной Европы, как из-под каждого куста стали раздаваться крики: «Нет, мы не хотим через двадцать лет, мы хотим этого завтра, а еще лучше прямо сейчас».

Где-то такие вопли издавали местные политические и общественные деятели, рассчитывая с их помощью значительно увеличить свой вес в обществе, а где-то – как, например, в венгерском Закарпатье, где карательные отряды гонведов жгли русинские села – положение и в самом деле становилось нетерпимым. Такой вот ход правительства Андраши-младшего в ответ на вмешательство русской армии в хорватско-венгерскую гражданскую войну. Известие о безобразиях в Закарпатье достигли Петербурга вместе с тысячами беженцев, которые по горным тропам пересекали Карпаты и, не останавливаясь на подконтрольной австрийцам части Галиции, где их никто не ждал, шли к русской границе. Не мешают спасаться по способности – и то Слава Богу.

Когда стало известно о первых русинских погромах (что случилось далеко не сразу – чай, не двадцать первый век), русская императрица разом обратилась в разъяренную фурию. В Вену тут же улетела телеграмма такого сурового свойства, что ее взрывную силу можно было измерять в килотоннах тротила. Мол, если венгерский террор против сербов и русинов немедленно не прекратится, то все прежние договоренности о территориальной целостности державы Габсбургов, за исключением сербских земель, станут недействительны. Части постоянной готовности (в том числе и оба гвардейских корпуса), не задействованные в войне против Турции, уже движутся к границам Галиции. Теперь главный вопрос в том, пройдут они австрийскую территорию мирно, свернутыми колоннами, или при полной индифферентности Германской империи случится некое подобие первой мировой войны.