Под знаком кометы

– О, да, мой добрый Альфред! – воскликнул кайзер. – Русская Загранразведка, разумеется, защищает его как может, но если убийцы подберутся к своей жертве вплотную, русские агенты окажутся бессильны спасти его жизнь. Это в Белграде или Софии их агенты были почти всесильны, потому что там с ними с охотой сотрудничали все – от добрых обывателей до самых высокопоставленных чиновников, а Вена – эта совсем другое дело, тем более что наибольшее количество недоброжелателей Франца Фердинанда находится именно там. Пока он был наследником престола, то умудрился оттоптать множество самых разных ног, и даже превратившись в императора, не оставил привычки говорить правду в глаза самым высокопоставленным ничтожествам.

– Ну хорошо, мой любимый кайзер, – хмыкнул в свою роскошную бороду Тирпиц, – умрет Франц Фердинанд, а нам-то что с того? Главное, что наши люди не будут замешаны в этом преступлении, а остальное уже не в наших силах. Единственное, что мы сможем сделать – это занять Вену в соответствии с волей покойного, а потом со всем тщанием провести следствие, найти и повесить всех причастных к этому злодеянию.

– Ты ничего не понимаешь, мой добрый Альфред, – мрачно произнес кайзер. – Едва умрет Франц Фердинанд, как на территории его бывшей державы начнется такое безумное карнавальное веселье, что нынешние события покажутся нам с тобой детским праздником. Прямо из земли, как грибы после дождя, полезут разнообразные республики, малолетние дети Франца Фердинанда, скорее всего, будут отстранены от назначенных им престолов, и даже в Вене может случиться нечто вроде Парижской Коммуны. Этнически однородных территорий, в той или иной форме жаждущих независимости или присоединения к соседним государствам, в составе распадающейся державы Габсбургов гораздо больше четырех, и даже задуманная нашим общим другом реформа государственного устройства не снимет всех противоречий. Да и до реформ ли сейчас? Чуть начались потрясения, как по зданию Австро-Венгерской империи побежали толстые трещины, что означает только то, что его возвели на зыбком песке. Старый вампир Франц-Иосиф укреплял это нагромождение несуразностей как мог, но теперь стало ясно, что он всего лишь хотел сделать так, чтобы всеобщий крах случился после его смерти. И надо сказать, это ему удалось. Любой, кто принял бы власть из его хладных рук, непременно оказывался на руинах былого величия.

– Теперь, мой любимый кайзер, я понимаю ваше беспокойство, – сказал Тирпиц, – но мне не ясно, что мы можем сделать в сложившейся ситуации. Ведь пока Франц Фердинанд жив, делать ничего нельзя, а как только он умрет – предпринимать что-то будет уже поздно. Воскрешение мертвых не по силам обычным смертным.

Кайзер подкрутил ус и сказал:

– Добрый канцлер Одинцов сообщил мне, что когда в прошлом иного мира, не выдержав напряжения затяжной общеевропейской войны, рухнули в прах Германская, Российская и Австро-Венгерская империи, только последняя разлетелась вдребезги без возможности восстановления, а Германия и Россия сохранили внутренее государственное единство. Теперь нам надо решить двоякую задачу: во-первых – избежать собственного падения, во-вторых – устранить очаг европейской нестабильности, в который превращается разваливающаяся Австро-Венгерская империя. И это дело только между нами и русскими. Британцы слишком далеко, и их никак не затрагивают дела в центре Европы, а если в наши дела вновь сунутся французы, то пусть потом пеняют только на себя: отлупим их так, что все забудут, что была когда-то такая страна – Франция.

Тирпиц подумал и ответил:

– В первую очередь, вам с императрицей Ольгой необходимо закрепить троны за детьми Франца Фердинанда. Насколько я понимаю, это Богемия, Венгрия и Хорватия. Только это должны быть этнически монолитные куски территории без внутренних конфликтов и возможности выдвижения территориальных претензий. Все прочее, что не укладывается в эту схему, следует по-братски разделить между Германской и Российской империями или скинуть соседям по принадлежности. Ну зачем нам, к примеру, в составе Германии населенный буйными итальянцами Южный Тироль?

– Галиция, населенная не менее буйными славянами, тоже не нужна ни нам, ни русским, и присоединять ее к Богемии также будет сущим безумием, – парировал кайзер Вильгельм. – И в то же время нам следует помнить, что нельзя оставить бесхозным ни одного куска бывшей империи, чтобы там не завелась республиканская зараза. Мало нам одной Франции!