Под знаком черного феникса

- Но я не понимаю, почему ты так поражена, Миона, - с неподдельной жестокостью «удивился» Гарри. - И ты, и Рон предали меня. Вы были моими первыми друзьями. Не первыми друзьями в волшебном мире, а вообще первыми в моей жизни. Вы заставили меня поверить, что я тоже имею право на дружбу, может быть, даже и на любовь. Я поверил вам, а вы предали меня из эгоизма и зависти. Мой мир стал чернее, чем был до Хогвартса, ведь я узнал, что у меня нет ничего хорошего в жизни. Раньше я еще умел верить и надеяться. Это было больно, черт побери! Но я привык к этому и жил с этим… А знаешь почему? Мое проклятое чувство долга и пророчество! Ведь я был единственным, кто мог убить Вольдеморта. Кстати, сейчас я сомневаюсь, что пророчество было вообще.

- Тогда для меня пришло время пожалеть о выборе факультета. Дружить с слизеринцами сложнее, но их верность безгранична. Качество, полностью отсутствующее у гриффиндорцев, хотя они так кичатся своей верностью.

Гермиона тупо смотрела перед собой, кажется, она не восприняла ни слова из этой чувственной речи. Но Гарри слишком хорошо знал свою подругу.

- Гермиона, в течение всех наших лет дружбы ты снова и снова требовала моего понимания. Я должен был понимать Рона, тебя, Дамблдора, приспосабливаться к вашему мнению… А хотела ли ты понять меня? Ты была самой умной ведьмой нашего курса. Но однажды ты сказала правду. Помнишь, на первом курсе? «Книги - это все, что я понимаю». Ты не имеешь ни малейшего представления о людях, иначе знала бы, что я не могу убить Рона Уизли.

- Ты слышала, что я сказал на Визенгамоте: «Мне безразлична жизнь тысяч, мне важна жизнь каждого».

- Но ты убил Рона!

Гарри застонал.

- Какого черта я вообще раскрывал рот? Научишься ли ты хоть когда-нибудь слушать? Гермиона Грейнджер, я не убивал Рона, так же как его не убивал ни один из моих Фениксов. ОН ЖИВ!

Гермиона замигала.

- Но Молли слышала, как ты произнес непростительное…

- Громко и отчетливо, как на уроке. Боюсь, что подушка Рона серьезно пострадала. Ее больше не реанимировать. - Фениксы вокруг засмеялись. Они еще не знали, куда отправился Гарри после нападения на Нору, и на мгновение поверили Гермионе, что Рон мертв. Не то чтобы они упрекали Гарри за это убийство, но некоторые бы точно не оценили этого. Они знали, что он хочет отомстить, но верили, что он не прольет крови.

- В настоящее время Рональд наслаждается сомнительным гостеприимством моих родственников. Всем, кто не знает о моем детстве, стоит поверить, что это более чем достаточное наказание за все, что он сделал мне. - Многие кивали, но некоторые были удивлены.

- Гарри, - Оливер Вуд, привлекая внимание, стеснительно тронул его за плечо. - Твои родственники действительно так плохи?

Гарри дернул плечами.

- Хуже.

Гермиона быстро вытерла слезы, высморкалась в чей-то сердобольно протянутый платок и решительно поднялась с пола. - Я так переживала, а он всего лишь у Дурслей.

- Всего лишь? - Гарри вспыхнул от гнева. -Ты, Гермиона, действительно не имеешь никакого представления о моей жизни. Как же ты смела требовать от меня понимания?

Гермиона замолчала, удивленно глядя на Гарри. Что с ним такое?

- Я почти передумал наказывать тебя, но ты вынудила меня принять крайние меры, даже несмотря на риск, что ты не сумеешь пережить этого. Или сохранить рассудок.

Гермиона шокировано смотрела на него. Так же, как и некоторые другие.

- Что ты задумал? - В ее голосе зазвучали нотки паники. Впервые.

Гарри придвинулся вплотную к ней.

- Сейчас поймешь. Когда-то ты сказала мне, что я слишком отчужден от вас с Роном, что ты не можешь понять ни меня, ни моих поступков. Ты согласилась с высказыванием миссис Уизли, что я постепенно схожу с ума. Сейчас я позабочусь, чтобы ты поняла меня. Поняла настолько, насколько это возможно. Покажу, насколько я был близок к сумасшествию. Через несколько минут, Гермиона, ты будешь точно знать, что происходило у меня в голове. Ты сильная ведьма, и может быть, даже переживешь это. Я же пережил.

Гермиона не могла и не хотела понимать, что он сделает с ней. Она попыталась отшатнуться от руки Поттера, но сзади ее придержали чьи-то сильные руки. Как во сне, смотрела она на правую руку Гарри, опускающуюся на ее висок, на его улыбающиеся губы. Потом только одно слово «Homorphus», и мир Гермионы захлебнулся алой болью.

Девушка кричала. Это был высокий пронзительный звук страдания живого существа. Потом Гарри убрал руку с ее лба и крик смолк. Гермиона, сжавшись в комочек, лежала на полу и всхлипывала.

- Гарри, что ты сделал? - Ремус в ужасе смотрел на своего любимого ученика.

Гарри устало откинулся на грудь Драко и слабо улыбнулся. - Просто сбросил ей несколько своих воспоминаний. Вместе с сопровождающими их чувствами и ощущениями. Давно пора было избавиться от них.