Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

– Да. В прошлое воскресенье. После того, как ты уехал в Эдинбург. – Она виновато посмотрела на Энтони и попыталась объяснить. – Понимаешь, мне надо было рассказать все кому-то. Ты заставил меня дать обещание, что я никому ничего не скажу. Но я решила, что отец не в счет, потому что он далеко. И написала ему.

– Надо же, какая страсть к исповеди! Ты ему все рассказала?

– Да.

– Вряд ли твое письмо его обрадовало.

– Вряд ли, – со вздохом согласилась Флора и начала вскрывать конверт.

– Мне уйти? – спросил Энтони.

– Нет, лучше останься. Мне будет спокойнее.

Она осторожно развернула письмо и увидела строчку: «Моя дорогая Флора».

– Ну, если я все еще «дорогая Флора», то он не очень рассердился.

– А ты боялась, что он рассердится?

– Не знаю. Когда я писала, я об этом не думала.

Она начала читать.

Сил-коттедж

Лэньон

Лендс-Энд

Корнуолл

Моя дорогая Флора!

Я уже надписал конверт для этого письма так, как ты просила. Он лежит передо мной как доказательство того, что все тайное становится явным рано или поздно. Ложь вырывается из-под контроля и начинает распространяться, подобно заразной болезни, принося несчастье безвинным людям.

Хорошо, что ты написала мне. Твое письмо требует некоторого осмысления, но, раз ты с нетерпением ждешь ответа, постараюсь изложить свои мысли кратко.

Во-первых, о Розе. Вероятность вашей встречи была так мала, что я искренне надеялся, что этого не случится. Мой долг признаться тебе во всем.

Мы с твоей матерью решили расстаться, не прожив вместе и года. Мы расстались бы и раньше, но она была беременна, поэтому мы продолжали некоторое время жить вместе. Мы договорились, что заботу о ребенке она возьмет на себя и будет воспитывать его сама. После развода она собиралась переехать к своим родителям.

Но родился не один ребенок, а двойня. Когда Памеле сообщили об этом, она впала в истерику, и к тому моменту, когда мне позволили навестить ее, пришла к твердому решению, что с двумя детьми ей не справиться. Она возьмет одного, а я возьму другого.

Честно говоря, эта перспектива привела меня в ужас. Но тут в палату вкатили две плетеные колыбельки.

До этого ни я, ни Памела, твоя мать, не видели малышек. Роза была похожа на ангела с темными шелковистыми волосами. Она спала, прижав розовые кулачки к подбородку. А ты, наоборот, орала во всю глотку и была вся в каких-то пятнах. Твоя мать – неглупая женщина, поэтому она потянулась к Розе. Выбор был сделан.

Но я тоже сделал выбор. Я не мог слышать, как ты кричишь. Твой плач разрывал мне сердце. Я взял тебя из колыбельки и прижал к себе. Ты почти сразу замолчала. Никогда до этого мне не приходилось держать на руках новорожденных. Меня вдруг переполнила гордость. Ты – мое дитя. Моя дочь. Никто и никогда не отнимет тебя у меня.