Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

– Ты уже раз двадцать это повторила. Перестань нервничать.

– Боюсь, ты просто загнал Родди в угол и у него не было времени, чтобы придумать благовидный предлог.

– Он искренне обрадовался возможности побыть в маленькой веселой компании.

– Он знает тебя, но не нас с Томом.

– Значит, вам нужно показать себя с наилучшей стороны. Уверен, Родди все равно, будь ты о двух головах да с хвостом в придачу. Он просто вежливо поздоровается и, надеюсь и верю, нальет мне добрую порцию джина с тоником.

Криган их удивил. Виктория ожидала увидеть обычный небольшой шотландский городок с узкой главной улицей, обрамленной рядами невыразительных каменных домов, построенных вровень с тротуаром. Однако главная улица Кригана оказалась широкой, обсаженной деревьями, с мощеными тротуарами по обе стороны. Дома, стоявшие несколько поодаль от улицы и отделенные от нее и друг от друга широкими газонами и довольно большими садами, имели импозантный вид, отличались простотой пропорций и элегантностью отделки, навевающих воспоминания о периоде расцвета шотландской архитектуры.

В центре города главная улица переходила в просторную площадь, посередине которой, утопая в высокой траве, возвышались гранитные стены и крытая шифером башня большой красивой церкви, которая, казалось, была аккуратно поставлена в середину зеленого ковра.

– Как здесь мило! – воскликнула Виктория. – Настоящий французский городок.

Оливер, однако, подметил другое:

– Он пуст.

Оглядевшись по сторонам, Виктория убедилась в правоте его слов. Тишина нависла над Криганом, подобно благочестивому унынию священного дня отдохновения. И что еще хуже, не раздавался веселый перезвон колоколов. К тому же вокруг, казалось, не было ни души, стояли лишь несколько машин.

– Все магазины закрыты, – сказала Виктория, – и жалюзи опущены. Должно быть, сегодня укороченный день.

Она высунулась в окошко, подставив лицо ледяному воздуху. Томас тоже попытался высунуться, но она втянула его обратно и посадила на колени. Она вдыхала пропитанный солью запах моря и выброшенных на берег водорослей. Над их головами послышался крик чайки.

– Вон магазин открыт, – сказал Оливер.

Это был газетный киоск с пластиковыми игрушками в окнах и стойкой с разноцветными открытками у двери. Виктория закрыла окошко от пронизывающего ветра.

– Хорошо бы купить открытки.

– Зачем нам открытки?

– Кому-нибудь послать.

Она замялась. С самого утра еще в Лох-Мораге ее не покидала мысль о беспокойстве и переживаниях миссис Арчер из-за Томаса. Пока у нее не было удобного случая поделиться своими мыслями с Оливером, но теперь…

Она набрала в грудь побольше воздуха и продолжила с решимостью человека, собирающегося ковать железо, пока горячо:

– Например, бабушке Томаса.

Оливер молчал.

Не обращая внимания на его молчание, Виктория продолжала:

– Хоть две строчки о том, что он жив и здоров.

Оливер продолжал молчать. Это было плохим знаком.

– Что в этом плохого? – Она слышала в своем голосе умоляющие нотки и ненавидела себя за это. – Открытку, письмо, хоть что-нибудь.

– Отстань.

– Я хочу послать ей открытку.

– Черта лысого мы ей пошлем.

Она не могла поверить в подобную черствость.

– Ну зачем ты так? Я думаю…

– Если не можешь додуматься до чего-нибудь более умного, лучше не думай ни о чем.

– Но…

– Мы уехали только для того, чтобы избавиться от Арчеров. Если бы я хотел, чтобы они доставали меня адвокатскими письмами и частными детективами, я бы остался в Лондоне.

– Но если бы она знала, где он…

– Заткнись, наконец.

Дело было не столько в том, что он сказал, сколько в том, каким тоном. Воцарилось молчание. Через некоторое время Виктория повернулась и посмотрела на него. Окаменевший профиль, выдвинутая вперед нижняя губа, прищуренный, устремленный прямо перед собой взгляд. Они выехали из города и стали набирать скорость, когда сразу за поворотом неожиданно появился указатель на Бенхойл и Лох-Муи. Оливер от неожиданности резко затормозил и со скрежетом колес повернул на узкую дорогу в сторону холмов.

Виктория смотрела перед собой невидящим взглядом. Она знала, что Оливер не прав и именно из-за этого упорствует. Но Виктория тоже умеет быть упрямой.

– Ты же говорил, что у нее нет никаких законных оснований, чтобы вернуть Томаса. Он твой сын, и за него отвечаешь только ты.

Оливер ничего не ответил.

– Если ты так в себе уверен, почему бы не дать ей знать, что с ним все в порядке?

Оливер продолжал молчать, и Виктория выложила на стол последнюю карту:

– Хорошо; если ты не хочешь сообщить миссис Арчер, что Томас в безопасности, тогда напишу ей я.

Наконец Оливер заговорил.

– Если ты это сделаешь, – сказал он тихо, – если ты посмеешь хотя бы позвонить, обещаю, я изобью тебя до синяков, живого места не оставлю.