Под землю

В полностью освещенной комнате, высотой метров десять они увидели голую девушку, что висела в воздухе, обвиваемая сотнями тонких, похожих на щупальца отростков черно-красного цвета. Они пульсировали и беспорядочно двигались, перетекая, то утолщаясь, то утончаясь. Неизвестные отростки словно приросли к ее телу, было видно, что они проникают в нее через чресла, наполняя лоно до такого состояния, что живот у нее был как у беременной, весь в черных пульсирующих венах. Такие же щупальца проникали в рот и нос девушки, растекались по вискам, словно врастая в них. С них капала черная, похожая на масло слизь, которая скатывалась по бесформенной инфернальной массе, туда, откуда они выходили. На полу красовалась разрушенная огромная купель, которая переливалась и бурлила черной субстанцией, больше напоминающей слизняка.

– Добро пожаловать.

Голос раздался одновременно в мыслях Баура и Лютера, который от увидено, выронил самострел и стоял, уставившись на искаженное голое тело с открытым ртом. Рыцарь даже не обратил внимания, что в комнате раздался чужой голос.

– Ждал, что мы явимся? – спросил Баур.

– О нет, я не подвластен ожиданиям, но коли сама жизнь мне подтасовывает карты, скажу, что лишь с тобой я буду вести свой диалог,

Лютер внезапно свалился на землю, его тело было разрублено напополам вертикально, так, словно это была не плоть, а талое масло, которое резали острым ножом. Кишки и внутренности выпали на пол первыми, только потом повалилось и тело, заливая каменный грязный пол кровью, которая чернела, смешиваясь с вековой пылью.

– Страха ты этим не вызвал, – строго сказал Баур.

– Я и не пытался тебя напугать. Мои сестры и братья много раз упоминали тебя, говорили, что ты готов пожирать скверну во имя своего мира.

– Я готов служить великой богине, которая даровала мне силы и знания, – Баур не спускал глаз с девушки, что безвольно висела во власти черных щупалец.

– Я вижу тебе любопытно то, что здесь происходит, – голос звучал все настойчивее.

– Покажись, выродок, я требую от тебя этого! Именем Дневы заклинаю!

Раздался хлопок! Баур отлетел к стене от удара и по глазам резанул ослепляющий свет, который тут же потух и заволочил комнату мглой.

– Много веков я прибывал в относительном спокойствие. Иногда спускаясь туманом с гор, дабы насытить своих детей, что жаждали еды. Но это время было очень мучительным для меня, – вдруг что-то словно перебило речь и голос продолжился, – Мучительным настолько, что не найдя покоя я выбрал новую тропу ведущую туда, где только мрак во имя равновесия, где будет жизнь, что отняли давно.

Старик поднялся на ноги, и только напряг свое сознание, в попытке выследить, где же находится Верный. Светлячки в его банки трепыхались из стороны в сторону, явно давая понять, что здесь все переполнено древней магией.

– И зачем ты рассказываешь мне это?

– Я вижу твой интерес. То, что буквально завораживает твой разум и сознание. Гонитель агнцев Древних, пропитанный страхом и сжираемый любопытством.

– Мне противно само осознание вашего существование в этом божественном мире, сотканном из песен и молитв! – старик перестал говорить слова вслух, он передавал их, так же как и Верный.

– Противно осознание, что вы всего копирка, зерна без зерна, плевел, что выставлен каратом на сотни тысяч душ ценой, лишь той, кто обманом из звена стал украшеньем и наплодил свои цепочки, но не из золота и благодати, а с помощью мощей убитых в роковые дни. И этот яростный порыв стереть в безумии идеал, заставил таковых как ты цепляться словно вороны цепляются в умерших, дабы добить и сожрать, переварив и совратив, заставив идеал стать оскверненной пылью. Таков твой план, скажи старик. А ты не размышлял над тем, что сам являешься подделкой, лишь куклой, в руках безумной и бездушной, что предала своих творцов?

– Не смей так говорить о Дневе! Или ты возомнил себя равным, тем, кто сотворил ваш мир? – Баур пытался рассеять мрак, найти, того кто говорит, но все было тщетно. Казалось, что голос и вовсе идет не отсюда. Будто, кто–то манипулирует магическими потоками. Или же ведущих диалог двое.

– О нет, я просто сжигаем одиночеством, оно присуще всем и людям и богам. Она, та дева, что скована во мгле всего лишь на всего принцесса, что мне подарит наследника для царства.

– Я не с тобой разговариваю! – рявкнул уже вслух Баур.

– Ты хочешь знать мотивы? Но это только лишь для вас, людей, что слабо понимают мир, является причиной. Для меня, терновых пут на голове достаточно, что возложили мои боги.

– Ты сам надел корону мира, я знаю ваше племя все насквозь, и не бывает так, чтоб кто-то делал что-то для других, – ответил Баур.

– Быть может так, но только среди тех, кто опустился до ваших пониманий мира и решил устроить бойню, подобно той, что пережил и сам. Они лишились крова, лишились связи и ума, их забирает злоба, подобно той, что ты и все твои сыны подобно яростным вулканом извергли как вам кажется самим в священном и праведном мече. Так кто теперь надел корону бога, среди разорванного мира Дневы, ты?