Под заветной печатью...

В начале 1682 года в Москве решают окончательно разделаться с раскольниками.

14 апреля 1682 года сжигают Аввакума и его друзей.

«За великие на царский дом хулы», — значилось в приговоре…

Вокруг тюрьмы стояла толпа народа, стояла молча, глядя, как разгорается пламя. Ни крика, ни стона не вырвалось из охваченных огнем стен…

Ох времени тому!

Но рукописи Аввакума и его друзей не сгорели. Старые, «дониконовские» рукописные книги XV, XVI веков — труды первых старообрядцев, труды самого Аввакума, его учеников — в северных белозерских лесах, в тихих урочищах Сибири, в Беловодье… Люди гибли от голода, от разлива рек, морозов, но священные, драгоценные старые книги не бросали, несли и несли все дальше от царя и патриарха. Они так старались сохранить «еретические» рукописи, что следы многих бесценных трудов затерялись…

Как грустно и странно, что, скажем, ни Пушкин, ни Гоголь не прочитали изумительных строк Аввакумова «Жития»: впервые они были напечатаны только после их смерти. А жаль! Как бы порадовались великие мастера XIX века таланту древнего собрата…

Но и мы не знаем всего. Поэтому не случайно, конечно, именно к небольшим селениям по северным рекам, близ Белого моря, а также к скитам старообрядцев в Сибири, по путям к неведомому Беловодью, идут сегодня ученые — собиратели книг…

На Алтае

Потомки «беловодцев» до сих пор живут очень замкнуто, новых людей к себе почти не допускают. Нужно чем-то вызвать их интерес, завоевать доверие. Для этого необходимо не только свободно владеть старинным языком, знать историю книги и литературы, но и прекрасно разбираться в теориях и обычаях старообрядцев.

Наши путешественники в этом отношении во всеоружии. Они не скрывают от местных жителей своих целей; объясняют, что редкостные книги нужны науке, что в научных библиотеках они будут сохранены и изучены. И однажды лютой зимой в Новосибирск приедут из таежной глуши почтенные старики, бывшие хозяева рукописей, проверить, как хранится их богатство. Им покажут отреставрированные манускрипты, и, успокоенные, они отправятся в обратный неблизкий путь.

Однако это произойдет много позднее. А пока экспедиция ничего не находит — как не могли сыскать Беловодья далекие предки. Неужели академик Тихомиров ошибся и в этом краю не будет открытий? Но почему же ученый был так уверен, что именно в Сибири находятся неразведанные сокровища памятников древнерусской письменности и культуры?

И все-таки замечательный ученый окажется прав…

Адрес великолепных находок его учеников — Беловодье… Летним днем 1968 года жительница одной алтайской деревни показывает своим гостям Н. Н. Покровскому и 3. В. Бородиной старинную рукопись со склеенными страницами. Видно, что книга очень старая, но определить, какая именно, пока невозможно. В той же деревне жители дарят еще несколько книг — и новосибирские ученые определяют, что здесь некогда был один из двух главных центров собирания и переписки книг: остатки богатейшей, почти полностью погибшей «беловодской» библиотеки, которая сопровождала странников и путешественников в XVIII–XIX столетиях…

На привале, в тайге, археографы рассматривают обретенную рукопись и понимают, что у них в руках уникальный сборник: материалы и документы серьезнейшего политического процесса XVI века. Обвиняемые Максим Грек и его ученик Исак Собака.

Родом из Италии, талантливый, высокообразованный ученый и писатель Максим Грек был приглашен великим князем Василием III в Москву для перевода толкований на псалтырь. Внезапно его обвинили в ереси и вместе с учеником заключили в тюрьму. В Ленинграде хранятся два списка подробного отчета об этом удивительном старинном процессе, но один изготовлен в XVII, а другой в XVIII веке, то есть скопированы с исчезнувших автографов, и оба обрываются примерно на середине. А тут полный сборник из XVI века! Значение этой находки переоценить невозможно. Прежде всего она показала, что Максима Грека обвинили ложно, что наказанию он был подвергнут за критику в адрес русского духовенства.

Кроме того, из новых фактов, содержащихся в сборнике, можно уточнить ряд дат, до сих пор остававшихся неясными, узнать много новых сведений об известных исторических персонах. На листах, найденных в алтайской деревне, был целый мир политических, идеологических страстей четырехстолетней давности, которые были «за семью печатями».

Нет на карте страны Беловодья, но живут прекрасные поэтические легенды, созданные народом, толковавшим о воле; сохранились великолепные книги…

Поиски Беловодья — современного, научного, книжного — продолжаются. Таинственная страна еще не совсем открыта.

Много еще неясного и в судьбе и в смысле старых книг; да и наследие Аввакума оказалось далеко не исчерпанным. Такой был спорщик неугомонный протопоп, что и через триста лет «втягивает» ученых в дискуссии: о себе самом, о своей личности, о своей книге. И в хранилищах древних рукописей, и близ Белого моря, в тех краях, где окончил дни неистовый страдалец, — замечательный ленинградский ученый Владимир Иванович Малышев, его ученики находят ранее неизвестные сочинения самого Аввакума!