Под запретом

Оставалось всего три месяца до окончания срока службы, когда мой отряд подвергся воздушной бомбардировке «Талибан», так называемой атаке «зеленых на голубых». (прим. пер. термин нападение «зеленых на голубых» используется в связи с тем, что афганские военные или полицейские, которые совершают нападения, носят зеленую форму, а военнослужащие НАТО — голубую.). Тогда Полу и оторвало ноги.

В какой-то степени его ранения оказались более легкими в лечении... физически… его раны были видимыми. Доктора могли видеть разорванные кровеносные сосуды и нервные окончания, и они прекрасно знали, что нужно делать, чтобы вылечить его.

Но для меня все не закончилось так же благополучно, я был ранен в верхнюю часть груди, но это меньшая из проблем. Я пострадал от травматического повреждения головного мозга. Оно было невидимым. Не было открытой раны или оторванных частей тела. Просто множество разорванных тканей, поврежденных нервов и сосудов, которые приносили мне нестерпимую боль и превратили меня в монстра.

Мое ранение было осложнено ушибом головного мозга и посттравматическим стрессовым расстройством. Для этой цели и нужен был Харли. Управление по делам ветеранов войны не платит за предоставление услуг по психологической помощи с задействованием бывших служебных собак, но, основываясь на законодательном акте об военнослужащих — инвалидах, это считается неотъемлемой частью лечения. После того как я из своего собственного кармана выбросил тысячи долларов, мне удалось заполучить Харли, теперь он мог ездить повсюду со мной. Но теперь я не всегда беру его с собой, потому что добился огромных успехов в сдерживании гнева, поэтому я могу появляться в большинстве общественных мест и без него.

Никс Кэлдвелл, который вернулся в Хобокен, Нью-Джерси, стал совершенно другим человеком, он так сильно отличался от молодого паренька, который уехал из дома в возрасте восемнадцати лет служить стране. Малейший раздражитель, и я выходил из себя, я хотел бить и крушить все, что попадется мне под руку. Кошмары преследовали меня каждую ночь, затягивая меня все глубже в пучину безысходности. И если меня не одолевала злость, то мне на все было абсолютно наплевать, жизнь потеряла свои краски и вкус. Громкий шум, или же звуки заставляли меня подпрыгивать и содрогаться от страха. Если позади меня шли люди, то это вводило меня в состояние паники.

Поле того как моя рана на груди затянулась, я был направлен на прохождение когнитивной и экспозиционной терапии, и, должен признать, хотя неохотно, это дало свои плоды.

Несмотря на то, что я научился контролировать свой гнев, я все еще подвержен жесточайшим сменам настроения. Мои кошмары в большинстве своем прекратились и, слава богу, я больше не чувствую желания убивать, если кто-то посмел посмотреть или сказать что-то не то.

Это огромный прогресс.

Но определенно не достаточный.

Я мысленно возвращаюсь к последнему пятнадцатиминутному куску сеанса с доктором Антоняк. Я рассказал ей про Эмили. Я почувствовал себя очень глупо, когда решил поделиться этой личной информацией с доктором, но сейчас мне кажется, что это было смелым шагом. Но я солгу, если не скажу, что меня волнует, как повлияют отношения с Эмили на мое выздоровление.

В моей терапии занимает большую часть противостояние травме. Это значит, что я должен говорить о ней. А Эмили на данный момент единственный человек, кто подобрался ко мне наиболее близко. И честно говоря, это меня жутко пугает, я не хочу, чтобы кто-то видел мою уязвимость и мои слабости.

Я должен уяснить, что с Эмили меня не может связывать ничего кроме секса. Но в то же самое время, я не могу отрицать того факта, что секс — это эмоциональное действие... а эмоции — это прерогатива женщин, значит, Эмили не сможет не поддаться эмоциям.

Когда мы встретимся в следующий раз, мне необходимо срочно, очень срочно определить и обсудить с ней границы допустимого поведения, и провести черту, которую не следует пересекать.

19 глава

Эмили

Данни выходит из жилого комплекса, где они живут с Райаном, и видит меня. С улыбкой на лице она сразу же направляется ко мне, я, в свою очередь, смотрю с восхищением на эту женщину... мою невестку. Она всегда уверена в себе и счастлива, несмотря ни на что. И я знаю, что теплота в ее взгляде как-то связана с тем, что она носит под сердцем моего племянника или племянницу.

Когда она подходит ко мне, то протягивает руки, заключая меня в крепкие объятия, и говорит:

— Я так рада, что у тебя все-таки получилось вырваться сегодня вечером. Будет весело.

— Я тоже рада.

Райан достал нам приглашения в ВИП-ложу. Обычно каждому игроку дают пару приглашений на каждую игру, чтобы могли прийти члены семьи и понаблюдать за игрой с комфортом. И надеюсь, мне не придется стоять в длинной очереди в туалет или чтобы купить соленый крендель.

Сейчас я отношусь к роскоши более легко.