Под запретом

Я оглядела себя, но толком не поняла, как она догадалась о стоимости моих вещей. На мне были джинсы от True Religion, но они стояли триста долларов. Я внутренне чертыхнулась и застонала, когда поняла, что была одета в блузку от Chanel, которую подобрала мне мама, шарфик от Hermes, а завершали образ изящные туфельки от Louis Vuitton, а на руке красовались эксклюзивные часы от Patek Philippe.

Но я не могла дать ей унизить меня, поэтому ответила не менее колко:

— Кажется, я застряла тут со стервой, которая относится к людям предвзято!

В первые десять секунд я напряжённо ожидала, что она меня ударит или ещё что-нибудь, но она ничего такого не сделала, на ее лице растянулась хитрая ухмылка, и она проговорила:

— Кажется, ты не заносчивая сука, и довольно смелая, поэтому ты мне нравишься.

Затем она бросила сумку на кровать, развернулась и подошла ко мне, протягивая руку.

— Я Фил Ларсон.

Я подала ей руку и сказала:

— Эмили Бёрнэм.

— Прости меня, если была резка, — немного смущенно проговорила она. — Это одна из моих ужасных привычек, от которой я стремлюсь избавиться, но пока не очень хорошо получается.

Я не знаю, что подтолкнуло меня так ответить, но я непринужденно продолжила:

— Ну что ж, Фил, а я богатая, заносчивая стерва, и я тоже изо всех сил стремлюсь стать другой, измениться, но мне это иногда тяжело дается.

На лице Фил вспыхнула коварная улыбочка.

— С этим я определенно смогу тебе помочь, можешь положиться на меня.

Я улыбнулась и начала заправлять кровать.

— Так твоё имя Фил? Это что-то сокращенное от Филломена или чего-то в этом роде?

— Нет, ты не отгадала. Моё имя даже похуже того, что ты назвала. Прежде всего, называй меня Фил. Ф-И-Л, не забывай. Моё полное имя Филит (прим.пер. Filet с анг. филе).

Я буквально открыла ошеломленно рот.

— Твои родители назвали тебя в честь куска мяса?!

— Ага. Но они не называли меня именно Филит. Они назвали меня Миньон. Это имя я не просто ненавижу, я даже готова избить любого, кто меня так назовет. Когда я училась в школе, меня называли Филе-Миньон (прим.ред. Филе-миньон — кусок говядины, отрез тонкой части вырезки. Используется для приготовления деликатесных блюд из натурального мяса — стейков «филе-миньон»), поэтому сокращенно Фил. И вот сейчас это прозвище привязалось ко мне, поэтому все называют меня просто Фил.

— Хорошо. Значит просто Фил.

Покачав головой, я освобождаюсь от воспоминаний о Фил, в последний раз придирчиво оглядываю себя в зеркале и беру свою сумочку, прежде чем спускаюсь вниз по лестнице. Я правда безумно скучаю по Фил, но я подбадриваю себя, потому что увижу ее уже всего через пару дней. Мы быстро сблизились и стали лучшими подругами. После первого курса мы съехали из общежития и сняли себе квартиру. Это помогало мне чувствовать себя более взрослой и самостоятельной.

Я усмехаюсь про себя, когда спускаюсь по лестнице. Я даже не могу представить, что бы случилось, если бы я привела сюда Фил и познакомила со своими родителями. Я даже знаю, что они сказали бы, какая она тупая и ограниченная, и не может входить в мой круг общения. И естественно, у идеальной во всех отношениях Селии Бёрнэм случился бы сердечный приступ, если бы я посмела привести сюда Фил.

Я достигаю последней ступеньки и вижу, что мама уже практически извелась от ожидания. Она очень привлекательная женщина, но на ее лице постоянно отстраненная, холодная маска безразличия, и знаете, я не припоминаю, чтобы она сменялась на более оживлённые эмоции.

— Честное слово, Эмили, почему ты всегда опаздываешь, — с упреком говорит мама.

Я вздыхаю.

— Я не опоздала, мама. Я спустилась в ровно оговорённое время.

Она берет свою сумочку и, проходя мимо большого зеркала в холле, быстрым взглядом осматривает себя. Поправляя свою идеальную прическу, она приглаживает и поправляет ладонью воображаемые выбившиеся из прически локоны, затем разворачивается и говорит немного сердито:

— Ты же знаешь, что я ужасно не люблю опаздывать, а что если мы попадем в пробку?

Теперь я вздыхаю немного громче.

— Значит, тебе следовало мне сказать, чтобы я спустилась чуть раньше запланированного времени.

— Не смей поучать меня, — жёстко выплевывает она. — В данный момент я нахожусь под ужасным давлением, потому что именно я организатор благотворительного вечера, который посвящён Бостонской больнице, и мне сейчас меньше всего надо, чтобы ты нервировала и давила на меня ещё больше.

Это означало, что нет смысла даже открывать рот, поэтому я кратко выдавливаю сквозь зубы:

— Да, мама. Прости, мама.

Но мне даже не жаль, сейчас мне совершенно безразличны ее слова.

Да, я прекрасно понимаю, что это очень плохо, но знаете, иногда мне кажется, что только так я могу вытянуть из неё хоть какие-то крупицы эмоций, пробраться к ней под кожу и увидеть, какая она на самом деле за фасадом холодной, равнодушной маски. И если я смогу увидеть там что-то правдивое, настоящее, значит, она умеет чувствовать хоть что-то кроме презрения, осуждения и антипатии по отношению к другим людям