Под запретом

Я киваю ей, удивленный своей реакцией, что вообще запомнил это. Мне не кажется, что это что-то важное. Большая часть нашего общения с Эмили крутится вокруг того, желаю ли я говорить с ней или нет. Сегодня как раз такой день, когда я не хочу этого.

— Прости. Это мелочи. Просто... — она быстро вытаскивает телефон из кармана и полностью отключает. — Прости еще раз, мне следовало сделать это еще перед тем, как я пришла на работу. Этого больше не повторится.

Сейчас она выглядит усталой, сердитой и немного напуганной, и впервые в жизни я испытываю желание обнять и просто обеспечить женщине чувство комфорта и защиты.

И когда я понимаю, что это именно то, что я так желал сделать уже на протяжении всего этого времени, на меня обрушивается чувство леденящего унижения и стыда, словно кто-то выплеснул на меня ведро с холодной водой.

Я резко разворачиваюсь и направляюсь к двери.

— Ну что ж, ты будешь занята учетом еще пару дней.

***

Я сижу в своем потертом удобном кресле, наслаждаясь пивом. Я заслужил это. Я не только не вспоминал об Эмили три прошедших часа, но более того, закончил настенную скульптуру в виде железной плетеной эмблемы войск морской пехоты «Орел, Земной шар и Якорь». Линк попросил меня сделать это для него, чтобы повесить в своей квартире. Вообще он пытался заплатить мне за работу, но я сказал ему, что еще одно слово, и я надеру ему задницу. В конце концов, мы договорились, что он заплатит только за материалы для работы, и я сделаю ему эмблему. Как можно брать с него деньги, если он мой брат!

— Я закончила.

Я буквально подскакиваю в кресле, когда слышу ее голос. Я даже на некоторое время забыл, что она все еще тут. И мне нравилось это состояние, но сейчас она опять возникла в моих мыслях. Как ей удается после рабочих часов стоять передо мной и выглядеть настолько сексуально и сладко?

Но я не в настроении заводить разговоры, поэтому просто отвечаю:

— Хорошо. Увидимся в понедельник.

Но она совершенно не слушает меня. Она подходит к моему рабочему месту, чтобы посмотреть на эмблему «Орел, Земной шар и Якорь». Поглаживает рукой мою работу, и когда прикасается к маленькому шару, расположенному в центре скульптуры, он протяжно звенит. Думаю, если бы кто-то наподобие Лилы прикоснулся к моей работе, я бы, наверное, накричал и сказал, чтобы она к ней не прикасалась. Но легкие прикосновения Эмили к прохладному металлу вызывают лишь трепет.

— О боже, это очень красиво, Никс. Ты это сделал для кого-то, кто служил в войсках морской пехоты?

Я на некоторое время лишаюсь дара речи. Как узнала мисс Богачка об эмблеме войск морской пехоты?

— Я делаю это для брата.

— Линкольн служил? — говорит она ошеломленно, как ей и следовало.

— Нет, я служил.

Она переводит на меня изумленный взгляд,

— Серьезно? Когда?

— Я пошел служить, когда мне исполнилось восемнадцать, и закончил два года назад, когда мне исполнилось двадцать четыре.

Я наблюдаю, как она облокачивается на мой рабочий стол и скрещивает руки чуть пониже груди, из-за чего ее грудь идеально приподнимается вверх. В моей голове проносится миллион развратных мыслей, но я продолжаю бороться с ними, заталкивая подальше. Между нами ничего не должно произойти, мы не должны пересекать черту.

Кроме того, Эмили хорошая девочка, а мне такие не по душе.

— Ты служил в Афганистане?

— Да.

Она ждет, что я что-нибудь ей расскажу, но я упорно продолжаю хранить молчание. Я не собираюсь рассказывать о времени, что провел там. Она ждет, но я продолжаю молчать и по выражению ее глаз, понимаю, что она не собирается меня подталкивать к откровенному разговору.

— Спасибо, что служил на благо нашей страны. Я бы тоже хотела быть такой же смелой и отважной, как ты, чтобы суметь сделать что-то подобное.

Я снова поставлен в тупик. Она всегда говорит то, что ошеломляет меня, своими идеальными губами, созданными для поцелуев. И она не делает этого с какой-то целью. Это выходит у нее с естественной искренностью.

Я безразлично пожимаю плечами, но в глубине души мне льстит, что она благодарит меня за службу. Раньше мне не было важно ни одно мнение, за исключением моего отца и брата.

— А откуда тебе известно об эмблеме морских пехотинцев?

— Ну, так сложилось, что ты не единственный морской пехотинец, которого я знаю. Я также знаю бывшего ветерана, который прошел войну в Персидском заливе.

Она привлекла мое внимание этими словами и, если честно, впервые мне интересно поддерживать диалог. Это странное чувство, но я продолжаю:

— Да ты что. И кто же это?

— Его имя Серж, но все зовут его Сержант. Он для Данни как приемный отец. Данни — моя невестка. Я думаю, ты знаешь моего брата Райана?

— Ага, я знаю Райана. Я обязательно с ней поговорю о нем, когда увижу ее в следующий раз.

— Он вел Данни к алтарю, когда они поженились. Иногда Серж и Паула, подруга Данни, приезжают к ним в гости, поэтому в следующий его приезд тебе нужно будет обязательно с ним встретиться и пообщаться.

Я улыбаюсь ей. Ради всего святого. Милая улыбка растягивается на моих губах. Какого хрена со мной происходит?