Под ударом

— Сейчас, можно сказать, что русские полностью восстановили страну после войны и сделали те необходимые инвестиции в инфраструктурный каркас, которые были им нужны. Конечно, инвестиции в инфраструктуру придется продолжать, обновление процесс бесконечный. Но основные вложения при Брежневе были сделаны. А вот это…

…

— Это показывает, как русские вышли на путь решения первой своей проблемы.

???

— Конкуренция. Но не на внутреннем рынке, а на международном. Если крупный завод русских будет монополистом на внутреннем рынке, но будет находиться на конкурентном рынке во внешней среде — это сообщит системе необходимые стимулы для правильного экономического поведения. Монополия на внутреннем рынке — это основа, она задает изначально низкие издержки за счет большой тиражности изделия и низких цен на все виды ресурсов, которые держат Советы. Конкуренция на внешнем рынке — позволяет рыночным путем сравнить производимую продукцию с аналогами по соотношению цена/качество и задает стимул. Русские предлагают премировать трудовые коллективы предприятий частью той иностранной валюты, какую они получат от продажи плодов своего труда на внешнем рынке, которую они смогут потратить на закупку западных вещей с потребительского рынка. В СССР огромный спрос на них, а тут — все будет легально, если произведенный тобой продукт пользуется спросом, то ты получишь свои западные джинсы, причем не по спекулятивной цене, а по обычной, и легально, в заводской лавке. Если твой продукт неконкурентен, его никто не хочет покупать — ты свои джинсы не получишь. Тогда ты первый задумаешься о том, что ты производишь и с каким качеством…

— И что нам делать?

Профессор потер подбородок.

— Сложный вопрос. Дело в том, что при этой системе русские получают стимул для неограниченного расширения в тех отраслях, в которых они производят конкурентный продукт. А они есть. Они предлагают рынку наилучший по соотношению цена/качество продукт, спрос на него позволяет им увеличить тиражность продукта, после чего у них падают издержки на единицу продукта и они получают возможность предложить еще более низкую цену или вложиться в достижение еще более высоких потребительских свойств.

— Закрыть рынок?

— Возможно. Возможно. Только русские вряд ли рассчитывают на наш рынок — это первое. Мы никогда не имели с русскими сколь либо значимого торгового обмена. Если не считать зерна. И кстати, тут и есть наша уязвимость.

…

— Русские покупают наше зерно. Это высоко конкурентный рынок. Им ничего не стоит сказать — покупайте наши товары или мы откажемся покупать ваше зерно и будет покупать другое.

— Чье?

— Скажем, аргентинское. Аргентина с радостью примет предложение о товарном обмене — они не забыли наш отказ от помощи в восемьдесят втором. И про то, что мы предоставили англичанам некую помощь — они тоже, думаю, знают. Но главная цель русских — конечно же, Европа. Они находятся рядом друг с другом, в Европе полно сочувствующих, левых и просто открытых коммунистов. В некоторых странах они у власти. Расширение торгового обмена взамен конфронтации — это будет воспринято с радостью, тем более что русские тоже что-то будут закупать у Европы и это поддержит их промышленность.

— То есть?

— То есть русские поумнели. И это плохо.

— Но почему они не думали так раньше?

— Не знаю. Всему приходит свое время.

— И что нам делать?

Профессор повел плечами.

— Не знаю.

…

— Но на вашем месте я бы был настороже и готовился к неприятностям. До сих пор экспансия русских сдерживалась их неэффективностью. Они могли предложить учение, веру — но они не могли предложить товары, торговлю, чтобы богатеть обеим сторонам. Гуманитарная помощь не приносит богатства ни тому, кто ее дает ни тому, кто ее получает. Если же они смогут перезапустить свою промышленность и вывести на внешний рынок, хотя бы четверть того, что они построили — нас ждут нелегкие времена. Вот здесь.

…

— План производства полутора миллионов автомобилей в год одной модели. Если они начнут экспорт — то добавиться еще полмиллиона или миллион. Некоторые автомобильные концерны на Западе — производят меньше по всей линейке. Какую цену они смогут предложить на этот автомобиль на внешнем рынке?

— Видимо, низкую.

— О чем и речь. Ни один концерн не имеет подспорья в виде абсолютно свободного рынка объемом в миллион или полтора автомобилей в год.

— Если закрыть наш рынок?

— Как?

— Административно.

— Рынок третьих стран все равно не закроешь. Захотят Египет… страны Ближнего Востока… нет, это серьезно.

— Можно вопрос, профессор.

— Конечно.

— Почему вы сказали, что это по-сталински?

— А почему нет?

— Разве при Сталине не использовалось только… принуждение.

Профессор улыбнулся.

— Распространенное заблуждение. На самом деле — нет, не только. При Сталине было больше экономической свободы применительно к потребительскому рынку. Например, существовали артели — это кооперативы. Они продавали свою продукцию на рынках и платили налоги. От этого отказался уже Хрущев.

— Но почему?