Под тенью Феникса

Много разговаривали, а что ещё делать. Правда, общение из-за такой принуждённости выходило натужным, в основном я рассказывал про школу, а он про колледж, из которого вылетел из-за глупой истории с чужими шпаргалками на экзамене, да травил свои водительские байки, мне не особо понятные.

Ленту мне найти-таки удалось на третий день. Не в мотке, конечно, это вообще была бы песня. Просто нашёл кусок пластиковой трубы, отремонтированной на коленке – густо перемотанной толстым скотчем и вдобавок замазанной герметиком. Довольный как стадо слонов, притащил её Элвину, тот растрогался едва ли не до слез, всё трепал меня по макушке и говорил какой я молодец. Тут уже сама ситуация не давала ему больше права отсиживаться в кабине, нужно было выходить заниматься ремонтом.

К этому выходу готовились как к запуску космического корабля, ей-богу. Элвин битый час разминал затёкшую здоровую ногу, причём попытки шевелить распухшей вызывали на его лице такие жуткие гримасы всепобеждающего героизма, что становилось ясно: в деле это бревно ему не сгодится ещё очень долго. В это время я сбегал за примеченным ранее мешком, внутри которого было что-то сыпучее, но точно не цемент – его я не сдвинул бы с места вовсе, а этот удалось волоком доставить к кабине. Конечно, по мягкости он едва ли превосходил землю, но было ощущение, что так лучше. Сверху до кучи накидал ещё всякого найденного тряпья. В качестве страховки мы приспособили ремень безопасности, Элвин вытравил его, насколько было возможно, отстегнул один конец и намотал на руку. Последней мерой безопасности оказался я сам – должен был стоять снаружи и подпирать задницу Элвина руками, тем самым вроде помогая ему не опрокинуться навзничь. Почему-то мы не подумали о том, что таким образом я сам рискую превратиться в инвалида, но, к счастью, обошлось.

Со скрипами и стонами, вдвоячка обливаясь потом и матерясь, мы таки совершили этот вынос тела. Пока Элвин стоял на одной ноге и переводил дух, я сбегал за валявшейся среди прочего заготовленного хлама металлической раковиной и установил её в качестве места для сидения возле пробитого бака. Змей уже не боялся: притёрся к ситуации, да и много суеты здесь было в последние дни, а они этого не любят.

Бак мы починили достаточно быстро, тем более, так показалось после почти трёх суток бездействия. Элвин вырезал из куска толстой резины пробку подходящих размеров, вставил её в пробоину, и сверху положил много-много слоев скотча, в разных направлениях, так что на баке у нас вместо дырки теперь красовалось грязное солнышко.

Выдвигаться в путь решили немедля, здесь нам торчать больше не было никакого резона. Элвин всё ещё не мог нормально шевелить левой ногой, но он сказал что нормально сможет управиться и без неё. Главное, что он теперь не проваливался в забытье, не подкатывал глаза и в целом вёл себя адекватно, перспектива улететь в кювет вроде как не светила. Понятно, что в кабину его поднимать пришлось со всеми прежними фокусами, но дело было уже привычное, можно сказать. Хорошо, на дорожку хоть все дела свои мокрые и не только сделал, можно было надеяться, что до самого Далласа дотянем без всех этих приключений. Выезжали на трассу аккуратно и медленно, пару раз останавливались, и я выбегал посмотреть на бак, держит ли заплата. Держала вполне надёжно. Элвин очень настаивал, чтобы я её не только смотрел на предмет потеков, но и обнюхивал, объясняя это тем, что бензин сам по себе не горюч, а горят и взрываются его пары, так что нюхай, Томми, получше, если не хочешь чтобы мы взлетели на воздух.

Даллас был уже совсем близко, миль восемьдесят, но мы совершенно не обсуждали то, как приедем, куда направимся, что делать будем. Оба понимали, что ничего хорошего ждать не приходится. А надежда, которая гнала вперёд, была совсем хлипкая и расходовалась вся на эту дорогу почти без остатка. Всё такие же безлюдные просторы кругом, уничтоженные здания заправок и прочей придорожной фигни. Когда проезжали автобазу, обратили внимание на то, что машин там почти не было. Стало быть, растащили. А значит, было кому тащить, были люди, которые выжили и хотели жить дальше. Вот только какой путь они изберут для этого… Тогда я, понятно, не такими формулировками думал, но ясно ощущал тревогу, при мысли о том, что с людьми делает катастрофа.

О, это уже Краснинский? Слушай, красиво у вас тут. Ну, я потом тогда дорасскажу. У вас баня ж есть? Класс!

Глава 3 Трудное расставание с Краснинским