Под теми же звездами

– Хо-хо, – ответил Кедрович.

– И шансонетные певички? И поэтические способности? И это ваше? Ха-ха-ха! – заливался Веснушкин.

– И это мое, хо-хо-хо! – ответил Кедрович.

Затем оба – и издатель, и новый сотрудник – потолковали насчет страницы, на которой пустить статью, поговорили о дальнейшем сотрудничестве, и Кедрович ушел к себе в гостиницу, удовлетворенный собою и всем тем, что удалось ему сделать за сегодняшний день.

II

В квартиру богатой княгини Шаталовой к 8 часам вечера стали собираться приглашенные гости. Устроитель недавно организованного «Общества любителей психологии», маленький, худенький преподаватель одной из казенных гимназий, с золотым пенсне на носу, застегнутый на все пуговицы форменного сюртука, бегал по зале, давал какие-то распоряжения прислуге, суетился, выскакивал из залы в гостиную, где с несколькими гостями расположилась сама княгиня, что-то говорил ей, ласково наклонив на бок голову, отбегал и снова возвращался, обращая на себя общее внимание. Тут же в гостиной находились и две взрослые дочери княгини, обе приблизившиеся к тому тревожному возрасту, когда мужчины, задумчиво поглаживая бороды, стараются показать девушке, что они исключительно заняты своими делами и ни о чем другом не успевают и думать. Обе барышни сидели в уголке с каким-то бородатым студентом и внимательно слушали его пространный рассказ о том, как труден медицинский факультет и как тяжело сдавать все зачеты вовремя, чтобы не остаться на том же курсе на второй год. Между тем, в передней часто раздавались звонки, и вслед за ними в зале появлялись военные, учителя и чиновники разных ведомств, из залы гости проходили в гостиную, отыскивали там княгиню, прикладывались к ее ручке и затем здоровались с дочками, которые, мило улыбаясь, старались изобразить восхитительные ямочки на своих блеклых щечках.

– Петр Леонидович! – томно проговорила княгиня, подзывая к себе устроителя «Общества любителей психологии», – Петр Леонидович, будьте добры… а…

Она не старалась доканчивать своего приглашения, так как, благодаря знатному происхождению, ей не нужно было затрачивать на беседу с лицами ниже ее слишком много дыхания. Петр Леонидович в одно мгновение очутился перед хозяйкой дома, приятно изогнувши и наклонивши свой корпус вперед.

– Я к вашим услугам, княгиня, – проговорил он, поправляя покосившееся пенсне, – чем могу служить?

– Петр Леонидович, – с расстановкой и делая частые глубокие вздохи, заговорила княгиня, – а… скажите пожалуйста… а… многие из приглашенных уже явились?

– О, да, княгиня, почти все, – торопливо ответил Петр Леонидович, склоняя по обыкновению голову на бок, – здесь полковник Сачульский, штабс-капитан Николаев, затем доктор-психиатр Якушкин, помните ваше сиятельство просили меня еще в прошлое заседание послать билет ему. Он очень известный, очень известный ученый. Затем преподаватели философской пропедевтики приглашены: Башкин, Весновский. Весновского вы, княгиня, наверно, помните: он недавно в зале Народного дома читал доклад сравнительной психологии домашних и диких животных. Затем я с вашего разрешения пригласил нескольких университетских молодых ученых. Один из них Никитин, приват-доцент историко – филологического факультета при кафедре философии: был заграницей, очень знающий человек. А другой, его товарищ – астроном Коренев, тоже приват-доцент; окончил университет с золотой медалью, и, хотя заграницу не был командирован, но тоже очень умный: в будущем году он, кажется, защищает свою диссертацию.

– А… – протяжно произнесла Шаталова, кивнув головой и давая Петру Леонидовичу понять, что больше говорить ненужно. – Только… причем он тут, если он астроном? – вдруг вспомнила княгиня. – Ведь, наше общество все-таки психологическое! Ведь, астрономия, как я помню, а… ничего общего с психологией не имеет?

Петр Леонидович оживился.

– Это совершенно справедливо, княгиня, – поспешно заявил он. – Но ведь целью нашего общества, как я ее понимаю, вовсе не является организация специалистов, а как раз наоборот, соединение воедино любителей, интересующихся психологией, просто как предметом не своей специальности. Ведь у нас есть и военные, и судейские: но всех их объединяет любовь к исследованию глубин человеческого духа, все они, так сказать, хотят путем нашего общества познать сущность души и расширить умственный кругозор, пополнив свою специальность психологическими познаниями. Вот, например, военным психология нужна для уяснения психологии солдата, затем…

– Да, да, я слышала это от вас, – прикрыв рот рукой, прервала собеседника княгиня, – я это прекрасно понимаю. Да в сущности против астрономов я ничего не имею. Наоборот, я даже, если хотите, люблю астрономию, а… это очень интересная наука. Например, каналы на Марсе и тому подобное: всё это очень и очень занимательно, если только это всё правда, что пишут. А, кстати, где ваш астроном? Вы мне его представляли?

Петр Леонидович оглянулся.