Под теми же звездами

Мне, Кедровичу, – и вдруг пять копеек. Хо-хо! А знаете, что? – тут петербуржец с загадочной улыбкой приподнялся на кресле, – знаете, что? Для курьеза – я согласен! Мне даже просто интересно присмотреться к тому, как идет работа в провинции. Я согласен. Ха-ха-ха! Вот будет смеяться Леонид Андреев, когда узнает из моего письма, что я здесь получаю по пять копеек! Только одно условие, Петр Степанович: мы всегда берем аванс, прежде, чем представим рукопись. Я бы вас просил дать мне хоть сто рублей сейчас.

Веснушкин подпрыгнул и снова присел с растерянным видом. Этого он не ожидал. Уже 10 лет он работал в качестве редактора-издателя, но никогда ему не приходилось встречать литераторов с такими широкими замашками. Однако, Петр Степанович не решался отказать сразу; он по привычке сделал грустное лицо, полез в карман пиджака, достал оттуда старое портмоне и со вздохом заметил:

– Вот вам кошелек провинциального издателя. Дай Бог, чтобы вы там нашли два рубля свободных. А вы, вдруг – сто! Да я бы был счастлив, если бы у меня самого сейчас нашлось сто рублей.

– Разве уж так мало там, в кошельке? – проговорил гость, приподнимаясь на стуле, и стараясь заглянуть внутрь.

– Не то что мало, прямо-таки ничего нет! Вот смотрите: 75 копеек, да еще фальшивый двугривенный.

Петр Степанович протянул кошелек к лицу петербуржца. Но это, очевидно, мало убедило гостя, так как тот весело прищурился и лукаво заметил:

– А мне казалось, Петр Степанович, что у вас портмоне-то не зеленое, а коричневое. И совсем не такое старое? А? Как вы думаете? Хо-хо?

– Почему вам так кажется? – оторопел Веснушкин.

– А, вот, несколько минут тому назад вы доставали деньги. Когда посылали швейцара. Так я видел, что кошелек то был коричневый. А? Как по-в а ше м у?

– Бог с вами! Зеленый, а не коричневый! – с жаром воскликнул Веснушкпн.

– А вы поищите… Не в левом, а в правом карманчике. Вот там, с той стороны. Ей-Богу, там есть другое… Новенькое. Хо-хо! Ну? Ну? Там, там, справа!

– Ничего нет! – обидчиво воскликнул Веснушкин, водя рукой по воздуху под полами пиджака.

– Есть… хо-хо-хо! Это прелестно! Это так стильно! Хо-хо-хо!

Кедрович откинулся на спинку кресла и весело хохотал. Веснушкин смущенно улыбнулся.

– Право же… – начал он снова.

– Не говорите! Ах не говорите! Хо-хо-хо! Это мне страшно нравится! Х о-хо-хо!

– Хе-хе… – не удержался сам Веснушкин. – Хе-хе… Вы, сразу видно, не провинциал. Для вас наши способы, очевидно, не годятся. Но в таком случае я вам прямо скажу: авансов я не даю. Вот вы будьте любезны написать что-нибудь, тогда я уплачу вам 15-го июля, когда произвожу расчет… И на другие условия я не согласен.

– Ну, хорошо, пусть будет по-вашему, – небрежно процедил Кедрович, утомленно вытягиваясь в кресле. – Я, конечно, просил аванса не ради самих денег, а по преимуществу из принципа. Но, как говорит испанская пословица, «коме эста уэсте», или другими словами – в чужой монастырь со своим уставом не суйся. Я согласен. А вам на какую тему дать фельетон: на городскую или на политическую?

– Ах, ради Бога, только не на политическую! – испугался Веснушкин. – Я уже два раза из-за этих студентов-сотрудников был оштрафован по 300 рублей в течение трех лет. Возьмите что-нибудь местное. Вот хотя бы… – Веснушкин бросил тревожный взгляд на свою начатую статью против Каценельсона и продолжал:

– Вот возьмитесь, например, разделать нашего конкурента, редактора «Свежих Известий», который сегодня очернил меня в своей статье. Вот вам номер их поганой газеты, а вот здесь отчеркнутое красным карандашом, – его статья… Видите: под заглавием «Мошенники на свободе». Это он про меня. А что касается оправдательного материала, то я вам сейчас расскажу всё подробно, чтобы…

– О, не беспокойтесь, дорогой, я напишу без материала, – весело прервал Веснушкина Кедрович. – Я без материала всё сделаю. Дайте мне только бумаги, отдельный стол и чернила. Я живо отвечу этому каналье!

Веснушкин радостно потер руки.

– Я буду очень рад, – проговорил он. – Кстати, может быть, вы хотите познакомиться с нашей редакцией? Пойдемте со мною к сотрудникам, а я, между прочим, покажу комнатку, где вам никто не будет мешать писать. Пожалуйте за мной.