Под струной

– Ну… это я образно… он жаловался, что не уберёг Главного… их командира Драго Совершенного. У морлоков жёсткая иерархия, похуже старой кастовой индийской. Есть Великие Драго, и Совершенный был из их числа, а есть сословия ниже, вплоть до париев или халдеев. Драго Обязанный был из третьего сословия Думающих морлоков, и если бы он спас командира, перешёл бы в сословие Имеющих Право.

– На что?

– На любые привилегии его уровня, вплоть до распоряжения имуществом нижних каст.

– Хитро.

– Наоборот, очень простое кастовое деление, на Земле такие кое-где сохранились в Азии и Африке.

– Если он загнётся, потеряем не только источник информации, потеряем работу, полковник.

– Я понимаю…

– Наверху очень заинтересованы в этом товарище.

– Я понимаю, но мы бессильны.

– Почему он слабеет? Чего мы не учли? Может быть, вода не та? Или еда?

– Вода абсолютно идентична той, в какой морлоки обитали на станции. Мы точно скопировали её состав по привезенным образцам. К тому же, если бы земная вода их не устраивала, они не готовили бы переселение.

– Пища?

– Пища – да, тут есть сомнения. Команда Молодцова доставила с «Бича» всего три банки морлокских консервов, мы синтезировали продукт, но, возможно, однообразная еда морлокам противопоказана.

– Что он говорит на этот счёт?

– Ничего. – Зырянов вспотел. – Всю неделю ел… и ничего… не отравился.

– Вряд ли он перестал проявлять активность из-за однообразной пищи, – пробормотал Каминский.

Спутники Бойко заспорили, приводя друг другу аргументы сугубо научным языком, требующим перевода для непосвящённых. Сошлись на том, что «когнитивная активность интериорных структур мозга морлока находится в стадии фрустрации».

– А нельзя его каким-нибудь образом разбудить? – спросил генерал, доставая сигарету, но заметил острый взгляд Верника (в кабине уже становилось душно, хотя никто не курил), смял и сунул обратно в карман. – На нашу медицинскую химию он реагирует?

– Реагирует, – нервно подтвердил Зырянов. – Физиология у морлоков близка к человеческой, кровь такая же, разве что пожиже и с меньшим количеством эритроцитов, поэтому они больше спят. Особенно если упадёт температура воды.

– Приведите его в активное состояние.

Операторы засуетились.

В камере морлока появился робот-санитар с четырьмя манипуляторами, по командам Зырянова начал колдовать над пленником.

– Пойду помогу, – сказал он через минуту, понаблюдав за действиями робота, выбежал из кабины.

Вскоре начальник лаборатории появился в камере пленника, в скафандре, захлопотал вокруг него.

Усилия людей не пропали даром, пленник ожил.

Было видно, как он пошевелил конечностями, близкими по форме к четырёхпалым человеческим ладоням, опустил голову, начал осматриваться.

Робот с набором разного рода приспособлений и медицинского стекла отступил в сторону.

– Очнулся! – с облегчением проговорил Каминский.

– Как вы с ним общаетесь? – спросил Бойко. – Не вижу нейрогарнитуры.

Каминский хотел спросить, неужели генерал не знает этого, но вспомнил, что Бойко как раз никогда и не заходил в бункер.

– Нейрогарнитура не нужна, на плечах морлока подвешены звукопередатчики, он нас слышит и понимает.

– Я думал, это у него погоны. Вы успели изучить морлокский язык?

– Не до тонкостей, много нюансов, они разговаривают не на ультразвуке, как наши дельфины, а на частоте, близкой к инфразвуку, так у них приспособлена гортань. Но эти парни, что сидели на станции, знают и земные языки.

– Какие именно?

– Китайский, английский, немного русский. Словарный запас невелик, но общаться позволяет.

– Спросите его, почему он стал чаще впадать в спячку.

– Вряд ли он ответит.

– Спросите.

– Я понял, – донёсся с пульта голос Зырянова, осматривающего морлока со всех сторон.

Он заговорил с ним, и звукопередатчики на покатых плечах Драго Обязанного выдали череду булькающих звуков.

Морлок закрыл глаза, открыл, повернул голову к роботу, потом к человеку.

– Я же говорил, он не станет… – начал Каминский.

Пленник заговорил.

С пульта прилетел необычный прищёлкивающий и булькающий голос: так мог бы говорить под водой питон, имей он голосовые связки.

– Переведите.

– Хотеть… спать… – перевёл компьютер хорошо поставленным голосом.

– Они могут спать буквально сутками, – добавил Зырянов. – Особенно если упадёт температура воды… э-э, я уже говорил.

– Мы можем ему помочь?

Морлок выслушал вопрос, ответил.

– Нет помочь… усталость… хотеть спокойствие… нет растворение…

– Что это значит? Что ещё за растворение?

– В их понимании растворение означает казнь, – сказал Зырянов. – Они боятся его как огня.

– Как огня? – фыркнул кто-то из учёных.

Зырянов промолчал.

– Пообещайте ему, – сказал Бойко, – что мы подготовим экспедицию на его родину и отвезём домой.

Зырянов передал слова генерала пленнику.

Тот явно забеспокоился, энергично завертел головой, даже попытался встать на толстые короткие ножки.

– Нет дом… судить Великие… растворение медленно… очень больно!

Приподнявшись, морлок рухнул на сиденье, обмяк. Было видно, как с его посеревшего лица срываются крохотные пузырьки пара.

– Температура тела субъекта подскочила на десять градусов, – доложил компьютер.

– Что с ним?