Под спудом тайны

– Ее играет настоящая умница, моя, можно сказать, любимица, – вмиг расцвел Карицкий. -У нее стройный стан, выразительные черные глаза с длинными ресницами. Отпускаю ее в соседние уездные центры на представленье той или иной пьесы. Трижды имела успех в Тамбове. Такой талант, что после спектаклей к ногам Аполлинарии летят кошельки, полные ассигнаций! Не один раз и не два предлагали мне за нее большие деньги, но я всякий раз отказывал. Нельзя! Она – душа театра, без нее он захиреет, превратится в пустой и дешевый балаган.

– Говорят, Анфия Саввишна иногда принимала участие в спектаклях, да и вы с Сирро не прочь были вжиться в ту или иную роль?

– Такое имело место быть.

– А как обстоят дела с хоровым пением?

– В хоре практически те же самые лица, что и на сцене представляют. Поют они, чего уж там, лучше, чем играют. Может, хотите послушать? Реквием, например, в память о безвременно ушедшем Сирро.

– Нет, нет, это лишнее.

В зале появилась хозяйка дома, среднего роста, миловидная, темноволосая, облаченная в желтое шелковое платье.

– Дорогая, это штабс-ротмистр Хитрово-Квашнин, – указал капитан на расследователя, – с Марком Иванычем ты уже знакома.

– Здравствуйте, господа, – проговорила она, присев рядом с мужем. – Евстигней Харитоныч, видно, меня не помнит. Мне было лет двенадцать, когда он заглянул в наш дом на Дворянской для разговора с отцом…

– Помню, заезжал я к Семену Иванычу, Царствие ему небесное, – сказал Хитрово-Квашнин, – Тогда вы был девочкой, Таисия Семеновна, а сейчас предо мною привлекательная женщина, мать семейства.

– Спасибо! Что ж, я готова ответить на ваши вопросы. Пожалуйста, задавайте!

Расследователь кивнул и, погладив подбородок, спросил:

– Скажите, Таисия Семеновна, как вы относились к Сирро?

– Прекрасно! – заверила его Карицкая. – В нем было столько изящества, такта, что относиться к нему иначе было просто невозможно.

– Ну, а ссоры возникали?.. Ничто не портило ваших взаимоотношений?

– Да вы что, Евстигней Харитоныч?! Как можно? Этого и вообразить-то себе нельзя!

– Хм-м…Тогда ответьте, чем вы занимались вчера утром около восьми?

Дворянка секунду-другую подумала и развела руками.

– Ничем. Люблю, знаете ли, по утрам понежиться в постели. Могу подняться в девять, а то и в десять. Никита Казьмич меня за это совершенно справедливо называет лежебокой.

Карицкий с улыбкой поцеловал ей руку. Хитрово-Квашнин раскурил трубку, выпустил густой клуб дыма, и поглядел поочередно на каждого из супругов.

– Кто из местных дворян, по-вашему, мог питать к Сирро неприязнь? Не поделитесь своими соображениями?

Карицкие переглянулись и стали неуверенно пожимать плечами.

– Не знаю, что и сказать, – произнес Никита Казьмич, нахмурив брови. – Никто, вроде бы, не желал ему зла. Можно вспомнить старшего Болотова, этого заядлого спорщика и сутягу. Он недолюбливал француза, точно, но это, понимаете, от недостатка воспитания, глупость одна.

– Припоминаю, что управляющий сестер Потуловых смотрел на него косо, – сказала дворянка. – Не по нутру тамбовскому увальню просвещенные люди. Но чтоб убить, да еще с такой жестокостью, на это прапорщик, на мой взгляд, не способен.

– М-да… Что ж, Марк Иванович, – заявил Хитрово-Квашнин, надев уланскую фуражку на голову и взяв трость в руку. – На сегодня, кажется, хватит… А вы продолжите репетировать «Гамлета», Никита Казьмич?

– Мне ничего не остается. Надо двигаться дальше. Как говорится, взялся за гуж – не говори, что не дюж.

– Удачи вам в сем трудном, но благородном начинании. С удовольствием посмотрел бы, что из всего этого получится.

– В самом деле?.. Когда спектакль будет полностью готов, я пошлю вам приглашение.

– Заранее благодарен!.. Ну, нам пора и на отдых. В Приют, к Вельяминовым.

– Евтроп! – возвысил голос Карицкий. – Где ты там застрял, бездельник?.. Проводи господ к экипажу.

Упомянутый лакей в темно-коричневом сюртуке и начищенных ботинках с поклоном подскочил к хозяину и повел гостей к выходу из особняка.

ГЛАВА 9

На ужин у Вельяминовых подали слоеный яблочный пирог, миндальное печенье, оладьи. Глаз радовал пыхтящий пузатый самовар, а также блюдца с разнообразным вареньем – вишневым, брусничным, клубничным, земляничным, малиновым.

Штаб-лекарь, сев к столу, счел нужным указать на пользу и вред сладкого десерта.

– Варенье – продукт во всех смыслах замечательный! – сказал он наставительно, обводя взглядом присутствующих. – Он поднимает настроение, вызывает улыбку, мягчит сердце. Чайку с ним испить всегда полезно: малиновое и облепиховое варенье показано при простуде, клюквенное – при болезнях почек, оно еще и тонизирует, калиновое устраняет воспаление на коже, яблочное улучшает пищеварение и помогает работе сердца, черничное полезно для глаз, предотвращает появление ранних морщин, рябиновое укрепляет силы. Но надо знать, что, если усваивать варенье сверх меры, оно вполне может причинить существенный вред. Только начни потреблять любое из этих сладких кушаний ложками, то и зубы вскоре заноют, и кожа поблекнет, и излишний вес появится…