Под шотландским пледом

Ну что же, очень может быть – если говорить о теле. Но свою душу она оставит в неприкосновенности. Впрочем, Хэдден вполне удовлетворится ее телом. Тело свое она ему отдаст.

Приняв такое решение, она провела пальцами по всему его телу. Она не знала, вызвала ли у него те же чувства, какие испытывала сама, но его полузакрытые глаза и втянутый с шумом воздух вселили в нее самые радужные надежды. Пока Хэдден отвлекся, она подняла одну ногу на скамью, согнула ее в колене, пытаясь принять небрежную позу.

Но он все заметил.

– Мне нравятся эти цветочки. – Став на колени рядом с ней, он потеребил пальцами розетку на ее подвязке. – Они намекают на то, что находится выше.

Он осторожно потеребил сердцевину розового бутона, и это прикосновение вызвало дрожь у нее внутри. Почти против ее воли бедра вздрогнули в ответ.

– Двигайтесь еще, – велел он. – И смотрите, какое впечатление производят на меня ваши движения.

Под тем углом зрения, с какого она смотрела на него, все в нем казалось смелым и мускулистым. Его слегка волосатые бедра говорили о годах, проведенных в седле; живот – о том, что он человек деятельный; а… она провела рукой по длинной мышце, идущей от паха к колену.

– Вы не собираетесь снять с себя фрак?

– Что? – Хэдден был весь поглощен движением ее руки. Андра таинственно улыбнулась и спросила, чтобы запастись еще одним воспоминанием:

– Если вы согласны, я буду вашим камердинером.

Он был весь поглощен своим наслаждением, но теперь его внимание устремилось на нее.

– Еще один шаг?

Большой шаг, подумала она и осторожно села. Первый шаг она сделала без всяких уговоров и намеков. Хэдден с каким-то очарованным видом следил за ней глазами, когда она стягивала фрак с его плеч. Потом она осмотрела его галстук, жилет и рубашку. Положив руки на галстук, Андра сказала:

– За это мне полагаются очень большие чаевые.

– Вы их получите, – пообещал Хэдден, и она раздела его догола.

Он говорил не о деньгах. Когда она швырнула его одежду через всю комнату, он сказал:

– Мне бы хотелось, чтобы вы попытались сделать нечто новенькое.

– Иное? – Все, что происходило, и без того было новеньким.

– Ложитесь лицом вниз и почувствуйте, как шерсть ласкает ваши груди и живот.

– Лицом вниз? Не пойдет.

Он подавил усмешку, и Андра поняла, что сказала глупость.

– Любовных приемов существует великое множество, и не хватит ночей, чтобы экспериментировать с ними. Но уверяю вас, мы сделаем все возможное, чтобы испытать все эти приемы.

– Вот как. – Она размышляла над его словами, в то время как руки скользнули вниз по его торсу и снова обхватили его. Он был готов, совершенно готов… – Да, – задумчиво сказала она. – Вполне вероятно. – И, наверное, очень приятно. И с нарочитой небрежностью она вытянулась на скамье лицом вниз.

– Подвигайтесь на шкуре. – Он погладил ее. – Подвигайтесь. Вам будет приятно.

Очень может быть, что в этой позе, открывающей Андру его взгляду, было что-то детское, но чувствовала она себя во все не как дитя, особенно когда сделала так, как он велел, и подвигалась. Живот ощутил приятное прикосновение шерсти, а соски затвердели от трения. Андра закрыла глаза, сосредоточившись на этих ощущениях, а позади нее раздался его тихий смех.

– Вот так-то, – Хэдден провел пальцем по внутренней стороне ее бедра, и Андра застыла в ожидании. Когда она жалобно застонала, он вошел в нее медленным, твердым и безжалостным движением и сказал:

– Вы моя.

– Нет. – Но услышал ли он ее? Она едва могла говорить. Все в ней гудело, всю ее переполняло ощущение изобилия, она принимала его всего и отвечала ему радостью.

– Вы меня чувствуете? – спросил он.

– Да.

– На самом деле чувствуете? Я не лежу на вас, вы не лежите на мне, и мы соприкасаемся только одной частью. – Он подвигался в ней. – Вот этой частью. Достаточно одного рывка, чтобы разбудить в вас страсть.

Туда-обратно, туда-обратно; трение в теле от его движений, трение в голове от его слов.

– Ваши ощущения станут богаче, если я прикоснусь к вам?

И он нашел ее бутон и нажал на него.

Ожидание, предвкушение, желание, наслаждение – от всего этого она стала повышенно чувствительной и теперь рванулась и чуть не отпрыгнула от него.

– Это слишком, да, Андра? – Его прикосновение стало легким, это был не более чем шепот, но все равно ей он казался громче барабанного стука. – Так лучше?

– Не нуждаюсь в вас. – Она не смогла даже выговорить всю фразу полностью и попыталась еще раз. – Я не…

– Теперь вы. Покажите мне, что вам нравится.

От прикосновения Хэддена она ожила, и его чистосердечное одобрение страсти заставило эту страсть расцвести – так расцветает от полива цветок, страдавший от засухи.

– Мне не нужно большего, – выговорила она наконец. Она содрогнулась, отдавшись во власть своей чувственности, получившей поощрение.

– Я чувствую… все. – Он втянул в себя воздух. – Вы держите меня, вы обхватили меня. Повторите еще раз.

Хриплый голос выдал его. Значит, Хэдден хочет удовлетворить ее, а сам при этом сохраняет полное самообладание.

Это привело Андру в ярость. Как он смеет сохранять самообладание, когда вся ее хваленая дисциплина исчезла?