Под сенью звезд

Ему шестнадцать. Он в Техасе, на ранчо одного из друзей отца. Они бегут босиком по траве озаренные лучами готового скрыться за горизонтом августовского солнца. Она дочь хозяина, ей только-только исполнилось пятнадцать, и ее зовут Хилари. Она бежит впереди. Он слышит ее звонкий смех, видит, как блестят светлые волосы, как развевается на бегу коротенькое легкое платьице, открывая загорелые чуть пухлые бедра. Он настигает ее двумя прыжками, ловит ее руку, и они вместе громко хохоча с разбега падают в огромный стог сена. Так, заливаясь беспричинным, но очень искренним смехом они лежат, как кажется ему, бесконечно долго. Пока она вдруг резко не приподнимается и перекинув через него правую ногу не усаживается на него, так грациозно словно оседлывает одного из папиных скакунов. На лице нет и тени улыбки, большие карие глаза серьезно и чуть лукаво смотрят на него. В считанных сантиметрах от его лица в широком вырезе платья качаются пышные груди. Он не выдерживает и на несколько мгновений переводит взгляд на них. Он готов поклясться, что сквозь ткань своих джинсов чувствует влажный хлопок ее белых трусиков. Его хозяйство начинает подниматься, преодолевая сопротивление застегнутой ширинки, упираясь в ее левую ягодицу. Он боится, что, почувствовав шевеление в его штанах, она вскочит на ноги и убежит прочь, а может быть, даже влепит ему пощечину. Он начинает лихорадочно придумывать оправдание, продолжая открыто таращиться на ее грудь. Но она неожиданно для него наклоняется и целует его прямо в онемевшие от возбуждения губы, а потом делает совершенно дикую вещь. Она опускает правую руку к месту соприкосновения их промежностей, шарит там какое-то мгновение и двумя резкими движениями расстегивает ширинку на его джинсах от Кэлвина Кляйна, мимолетом задев костяшкой мизинца головку его набухшего члена, выглянувшего из-под резинки трусов. Его начинает бить крупная дрожь. Он поднимает едва послушную руку и неловко сжимает в ладони ее левую грудь. Поднимает глаза, все еще подспудно ожидая негативной реакции, вроде пощечины. Но малышка Хилари, сохраняя совершенно серьезное выражение лица, (выдает только легкая пелена, подернувшая взгляд) скрещивает руки на животе, ловит пальцами подол платья и медленно начинает тянуть вверх. Как завороженный он наблюдает. Бедра, потом те самые белые трусики, действительно влажные в промежности или ему только кажется? Дюйм за дюймом открывается загорелый живот, причудливый завиток пупка, платье поднимается все выше. Теперь все его тело бьет крупная дрожь. Но она, кажется, не замечает этого. Ее руки продолжают движение. Вот из-под светлой материи показались полукружия грудей. Платье проскользило еще немного и его взгляду открылись крупные розовые соски. «Господи» – мысленно стонет он, – «Я вижу грудь!»