Под сенью звезд

Окрик «Мама я дома» застревает в опухшем горле. На автомате он бросает рюкзак со школьными принадлежностями и спортивной формой на тумбочку под зеркалом, а потом медленно снимает обувь. Тихо, почти крадучись, он идет по коридору, мимо кухни, мимо своей комнаты к двери родительской спальни. К звукам возни, которые становятся все четче, добавляются тихие женские стоны и мужское сопение.

Дверь приоткрыта. Очень осторожно маленький Джеффри, которого уже бьет озноб, заглядывает в комнату родителей.

Он стоит на коленях, справа от кровати, спиной к двери. Его голова ритмично двигается вверх-вниз между раскинутых бедер женщины. Та распластанная голой на кровати, одной рукой сжимает клок волос на его затылке, задавая темп. Ее, весьма недурные для тридцати пяти лет, груди покачиваются в такт движениям мужской головы. Глаза женщины закрыты, стоны нарастают. Она явно приближается к оргазму. Джеффри Мак Брайд отпрянывает назад и на цыпочках двигается обратно по коридору. Его щеки пылают, но глаза остаются сухими. Мальчик обувается, берет рюкзак и, стараясь не издать ни звука, выходит на улицу. Его тошнит, голова кружится, а колени сильно болят, но он молча бредет вниз по улице, чтобы вернуться домой через два часа с температурой 39 с половиной.

Прошло две недели, прежде чем Джеффри Мак Брайд смог вернуться в школу и целый месяц, прежде чем он наконец-то смог сыграть с друзьями в бейсбол. Джеффри ничего не сказал ни матери ни отцу.

Через четыре месяца Генри Мак Брайд, прийдя в магазин, торговавший подержанными авто, чтобы присмотреть жене подарок к дню рождения, застал ее делающей минет хозяину магазина на заднем сиденье синего Бьюика.

Генри Мак Брайд, которого природа не обделила ни ростом ни силой, вытащил незадачливого торговца из машины и несколько раз крепко приложил головой о задний бампер. Хозяин так и остался лежать на земле, в своих желтых кожаных ботинках с вывалившимся из ширинки членом. Жену здоровяк не тронул.

Они успели развестись до того, как Генри Мак Брайд сел за решетку…

Джеффри открыл глаза и потряс головой. Это были худшие воспоминания его жизни. Но он знал, почему вспомнил тот день. Знал это очень хорошо. Тогда он не захотел поверить в предательство. Не смог в него поверить. И это стоило ему очень дорого. Слишком дорого. Отец, которого он обожал, умер в тюрьме через семь месяцев.

– Ты по-прежнему хочешь туда пойти? – Джеффри вздрогнул, словно вырываясь из глубокого гипноза, и чуть удивленно посмотрел на трех старцев.

Трое, в свою очередь пристально смотрели на него, и один из них повторил вопрос:

– Ты собираешься войти в обитель Звезды?

Пожилой, измотанный долгим походом американец тихим, но уверенным голосом ответил:

– Да.

5