Под русским флагом

Было семь часов утра, когда пришли русские. Я встретил их на трапе, или, правильнее сказать, на взвозе – и сказал им: «Добро пожаловать на „Эклипс“». Капитан 2-го ранга Александров выступил с речью в мою честь и поблагодарил за оказанную помощь во время пути. Подняли норвежский и русский флаги, гостям показали их каюты. На все койки положили новые матрасы, шерстяные одеяла, подушки и простыни, все свежее и новенькое. На каждой кровати их ждал новый костюм и полный комплект нижнего белья. Все это выглядело очень привлекательно, радость и восторг наших гостей были просто безмерны и проявлялись самым непосредственным образом. Машинисты запустили мотор, и во всех жилых помещениях включилось электрическое освещение. Линдстрем приготовил особенный завтрак. Старый продовольственный трюм выглядел очень празднично с нарядными накрытыми столами между 30 койками с ослепительно белыми простынями. В каюте команды было шесть свободных коек, их отдали русским. Капитану 2-го ранга Александрову показали большую каюту за кают-компанией, двух младших офицеров разместили в каютах на корме.

Глава 15 Русские дни на «Эклипсе»

У Линдстрема дел значительно прибавилось, поэтому ему дали двух русских в помощь: один мыл посуду, другой был на побегушках. У каждого русского офицера был свой денщик, который ему прислуживал.

Плита была настолько мала, что хлеб приходилось печь два раза в день. Кроме того, тщеславие подхлестывало Линдстрема еще и на массовую выпечку блинчиков. Блинчики должны были достаться всем, к тому же он считал, что одной штуки на каждого мало. Нет, он нацелился на 365 штук в день, по 4–5 штук каждому, и ему это удавалось. Вне всяких сомнений, он был самым выдающимся экспертом в области кулинарии; таких блинчиков, как у него, я не ел нигде, знаменитые американские оладьи не идут с изделиями Линдстрема ни в какое сравнение! Жаль, что я не знаю его рецепта, наверное, он уйдет с ним в могилу. Единственное, что мне известно – он использовал дрожжи и всегда ставил тесто с вечера. Эти удивительные произведения кулинарного искусства были не дешевы, на них уходило много масла и сиропа. В Америке чаще всего используют кленовый сироп, но он предпочитал «золотой» сироп, такой вкусный, что наши русские гости твердили, что это не сироп, а мед. Все дискуссии о сиропе постоянно заканчивались так: «Не может быть, что это сироп, а не мед». Русские полюбили блинчики так же, как и мы, хотя раньше они подобного никогда не едали.

Мы по-прежнему считали русских своими гостями на «Эклипсе», но они принимали участие во всех необходимых работах, как члены судовой команды. В первое воскресенье их пребывания на борту мы устроили настоящий праздничный обед: черепаший суп, отбивная из оленя, куропатки и клубника со сливками. Все было очень вкусно, наши гости были в восторге и назвали все это «царской трапезой».

Все санное снаряжение, а также палатки, одежду и обувь, использованные в санном путешествии, высушили, упаковали в мешки и убрали в ящик. Об оставшемся провианте тоже позаботились. Пеммикан вскипятили и в кипящем виде залили в жестяные коробки, затем их снова запаяли.

Ранее уже рассказывалось, что практически одновременно с нами в 30-дневную поездку отправились доктор и Мартинсен, обеспечившие себя провиантом по научным расчетам доктора. Они вернулись уже после 10 дней отсутствия: не смогли продержаться долго на этом рационе, сильно похудели и очень устали. Сколько они потеряли в весе за эти дни, я так никогда и не узнал, потому что спрашивать доктора об этом не хотелось, но в любом случае – немало.

Лейтенант Транзе получил задание отправиться на запад в направлении большой реки, которую мы там обнаружили, и поточнее определить ее устье, затем он должен был следовать вдоль русла на юг, насколько у него это получится. Он должен был отправиться сразу, как только снег станет лучше. Доктор пожелал отправиться вместе с ним; разумеется, я не возражал.

Штурман нашел работу практически для всех – счищать и сжигать старую краску с внешней и внутренней стороны судна, у него теперь было много помощников, работа шла весело и быстро. Старую счищенную краску собирали, варили в масле и использовали как грунтовку. Некоторые из ребят делали непромокаемые мешки для собак, на которых они будут спать в сырую погоду.

Русские, перенесшие цингу, постепенно приходили в себя; правда, у одного из них позднее случилось серьезное обострение.

Каждое утро в семь часов все выстраивались на палубе и пели молитву. У этих русских такие красивые голоса, что от их пения сразу теплеет на сердце, хотя ни слова не понимаешь. Наши ребята тоже начали приходить на утренние молитвы – сначала по одному, а потом все больше и больше, пока однажды не явились в полном составе.

Первых гусей мы увидели где-то 10 июня, однако снега все еще было много – не знаю, как они выживали.