Под псевдонимом Серж

Именно там по предложению начальника отделения Фёдора Ершова, занимавшегося лично комплектованием кадрового состава, и стал работать Алексей Балезин. Позже, в 1930 году, это подразделение упразднят и его функции передадут в Оперативный отдел ОГПУ, а в 1934 году, в связи с образованием НКВД, оно войдёт в его состав. После преобразования НКВД в НКГБ и в итоге – в КГБ СССР, функции охраны первых лиц партии и государства будет нести хорошо всем известное его 9-е главное управление.

* * *

И вот он стоит у дома № 15 по Старославянскому переулку, стоит и не решается войти во двор. А двор ухоженный, как сам дом. Пять лет назад всё выглядело угрюмым и запущенным. Но НЭП улучшил не только внешний облик жителей, магазинов и ресторанов. Улицы и дома стали намного чище, снова появились аккуратно одетые дворники, один из которых что-то скурпулёзно подчищал у ограды дома, временами бросая взгляд на стоящего с букетом белых роз Алексея.

Дверь квартиры открыла Ольга.

– Здравствуйте, Алёша, мы вас ждём. – Тут же, увидев протянутые ей розы, воскликнула. – Ой, какая прелесть! Спасибо…

Балезин не нашёл ничего лучшего, как молча поклониться.

В это время в прихожую вошёл Сергей Генрихович.

– Алексей Дмитриевич, голубчик… – пожал обе руки, – сколько лет, сколько зим…

Отман сильно изменился. Если Ольга снова расцвела, то Сергей Генрихович совсем наоборот: сильно похудел, лоб прорезали морщины, под глазами появились указывающие на болезнь мешки. Но в самих глазах радость, неподдельная радость от встречи.

– Проходите, проходите, – любезно повторял он.

Балезин хотел было по старой памяти пройти на кухню, но Отман пояснил, что они в квартире теперь не одни: к ним в большую комнату подселили другую семью, и кухня теперь общая. Отманам остались две другие комнаты поменьше. И горничной Алевтины уже нет – отдала Богу душу.

Пять лет назад, будучи в этой квартире, Алексей, кроме кухни и прихожей, ничего не видел. Поэтому, очутившись в комнате, где в честь него был накрыт стол, сразу же обратил внимание на скромное, но со вкусом её убранство. Венская, популярная в начале ХХ века мебель; три портрета на стенах – очевидно, родителей Сергея Генриховича и его жены; дубовый письменный стол с зелёным сукном, на котором красовалась настольная лампа и к которому сбоку примыкало бюро со знаменитой картотекой; и разноцветно-пёстрый – в нём было что-то восточное – большой абажур над столом.

– Ну, садитесь же, Алёша, – позвала Ольга. – Пироги остынут.

Сергей Генрихович открыл бутылку вина и попытался наполнить бокалы, но Ольга воспротивилась:

– Папа, тебе нельзя.

Сергей Генрихович взмолился:

– Помилуй, мы же столько не виделись.

– Ладно уж, но только один бокал.

Они долго говорили обо всём. Сначала мужчины вспомнили пятилетнюю давность, историю с ликвидацией Яньки Кошелькова. Потом Отман рассказал о своём участии в последнем, два года назад, задержании, когда сотрудники МУРа устроили засаду на банду, грабившую нэпманов. Тогда он и получил пулю, которая задела лёгкое. Алексей, слушая, ещё до этого заметил, что у Сергея Генриховича что-то не в порядке с лёгкими. Он глубоко и надрывно дышал, как когда-то сам Балезин после немецкой газовой атаки. Потом Ольга много говорила, в том числе о недавнем приезде в Москву Франца Отмана, старшего брата отца. Ныне Франц Отман большой человек, глава крупной фирмы. Ольга показала Алексею красочный альбом с видами Стокгольма, подаренный Отманом-старшим.

– А вот это мы втроём на Красной площади, – протянула она ему фотографию.

Алексей недолго рассматривал, но для себя отметил, что братья очень похожи, и вернул фото Ольге. Если бы он знал, какую роль в его судьбе предстоит сыграть Францу Отману и этой фотографии!

О себе Балезин рассказывал скупо и неохотно, как и полагается человеку его профессии. Был в Афганистане, работал в посольстве в Кабуле. Однажды даже присутствовал на приёме во дворце у короля. Много ездил по стране, встречался со старейшинами различных племён. Ещё доводилось бывать в Персии, в Тегеране. Там тоже много интересного, но основная масса населения живёт очень бедно. Везде жара и антисанитария. Вот, собственно, и всё.

Сергей Генрихович догадывался о цели командировки Алексея, а поэтому не расспрашивал, чем тот конкретно там занимался. Зато Ольга, подкладывая гостю пироги, весело щебетала, расспрашивая обо всём, о чём только можно, начиная женскими нарядами (как будто он был во Франции или Италии), кончая тем, как надо торговаться на знаменитых восточных базарах.

Никогда ещё и нигде Алексей не чувствовал себя так хорошо, как сейчас в этом доме. Уходить не хотелось, но он понимал, что пора и честь знать. Он поднялся, поблагодарил за угощение и… вдруг вспомнил о чае, который в качестве подарка приготовил для Сергея Генриховича.

В нэповской Москве продуктов и товаров было вдоволь, в том числе и чая. Но Сергей Генрихович долго рассматривал диковинную пачку в красочной упаковке с незнакомыми восточными буквами.

– Мы его сейчас отведаем! – торжественно заявил он.