Под прикрытием

– Повидать одного парня. Не поверишь – этой ночью мне пришла в голову гениальная идея. Ее надо проверить – переговорить с этим парнем и понять, что он знает. Ты меня прикроешь.

– Есть, босс…

– А по дороге – слушай. Кое-что расскажу тебе про ИРА.

– Весь внимание, босс…

Как оказалось, за констеблем Греем был закреплен «Лендровер», причем новой модели, не «глазастый», а с квадратными фарами, только что пошедший в серию. МИ-5 к гадалке не ходи. Машину эту мы оставили на стоянке – слишком заметная. Пока – сойдет и моя «Мондео»…

– Так вот, слушай… ИРА – это целая армия. У нее есть отделения по ту сторону границы, у нее есть отделения в САСШ, где после определенных событий оказалось несколько миллионов ирландских эмигрантов[64]. Что бы они ни говорили – все они люто ненавидят британцев. В любом ирландском пабе в САСШ идет сбор пожертвований на нужды ИРА, остановить это просто невозможно. Невозможно и выиграть эту войну, можно просто установить и поддерживать определенный порядок. Операции сдерживания – тебе знакомо, что это такое?

– Знакомо…

– Вот именно этим мы и занимаемся. Строим плотину и искренне надеемся, что она окажется выше надвигающейся на нас волны. Далее. По ту сторону границы, во всех приграничных графствах у них логова. Какую ферму ни возьми – там либо убивают, либо содержат разыскиваемых, либо хранят оружие, либо еще что. Там работают твои бывшие сослуживцы, но неофициально и без какой-либо поддержки. Разведсети там практически никакой. Все дело в том, что у ирландского языка – чертова тьма диалектов, может быть так, что в деревнях, в каждой из которых по двадцать-тридцать домов и отстоящих одна от другой всего на пару километров, говорят на разных диалектах, а некоторые диалекты имеют хождение всего в одной деревне. Если ты пойдешь туда под прикрытием – тебя разоблачит любой местный, просто поговорив с тобой пару минут. А местные неохотно идут на контакт – понимают, что с ними будет в случае провала и что мы ничем не сможем им там помочь. ИРА с той стороны существует почти легально и пользуется безоговорочной поддержкой населения.

И еще, по эту сторону границы ИРА разбита на бригады. Самая мощная бригада – это Белфастская, существуют также «Бригады Ольстера», «Бригады графства Армаг», «Бригады Лондондерри» и еще немало. Бывают и отдельные группы, но их мало.

Основными органами управления ИРА являются Совет Армии – туда входят только командиры боевых групп, и Исполнительный совет – это политические деятели и умеренные. Исполнительный совет скрывает свою деятельность под крышей политической партии Шин-Фейн[65], на словах выступающей за примирение. На самом деле – это не более чем удобная ширма.

В ИРА существует разведка и контрразведка. И то, и другое работает. Случаи, когда раскрывали людей в полиции, работающих на ИРА, уже были. А сколько провалено и зверски убито агентов – не сосчитать. В последнее время уровень и разведки, и контрразведки, и боевых бригад ИРА значительно вырос. Ты знаешь, что такое «Шмель»?

– Кажется, русский гранатомет?

– Огнемет. Противотанковый. Совсем недавно кто-то сильно рассерженный на полицию выстрелил из такого огнемета по полицейскому участку. Остался только пепел, хоронить было нечего…

Грей присвистнул.

– И это здесь есть?

– Есть. Здесь есть все – автоматы, гранатометы, огнеметы, снайперские винтовки. Все – русское, если раньше все оружие отбивалось у нас либо доставлялось из САСШ – то теперь оружие в основном русское. И если раньше любое оружие тщательно береглось, по проведении акции уносилось – ИРА рисковала даже тем, что ее люди попадутся при переноске оружия – то теперь оно все чаще бросается на месте акции. У нас уже целый контейнер с трофейными русскими автоматами накопился. А это означает…

– Что оружия у них столько, что они могут позволить себе его бросить, – закончил за меня Грей.

– Вот именно…

Впереди что-то произошло – автомобильный поток заметно уплотнился, машины продвигались рывками, то и дело вспыхивали рубиновые стоп-сигналы…

– Что это?

– Черт его знает…

В пробке пришлось ждать минут двадцать, сирену я не включал, не желая привлекать к себе внимание. Дождался, пока мы подъедем к наспех установленным переносным заграждениям, высунулся из окна. Увидев меня, ко мне подошел полицейский, поздоровался за руку. Меня он знал.

– Что тут?

– Bomb Scare[66], сэр…

– Лаборатория? – спросил я, глядя на фургончик взрывотехников и на то, как торопливо устанавливают переносные антивзрывные заграждения около одной из лавок.

– Она самая, сэр… – осклабился полицейский, принимая сигарету из протянутой мной пачки, хороший способ установить отношения, курильщик никогда не откажется от халявной сигаретки, – засранцы в одной из булочных пекли кое-что еще помимо булочек.

– Скрылись?

– А то… Я уже не припоминаю, когда удавалось застать их на месте, «со спущенными штанами». Сейчас взрывотехники разбираются, там, кажется, этого дерьма столько, что всю улицу на воздух поднять можно. Что же вы не объявились, сэр, я бы вас пропустил.

– Не хотел поднимать шум.

– Понятно, сэр. Удачи…

– И вам.