Под прикрытием лжи

Он посмотрел косо, но ничего не сказал. На этом молокозаводе я в свое время работала. Когда я только переехала в этот город с фальшивым паспортом на руках, пришлось устраиваться в самые разные места. Одно время я работала тут, раздавая молоко работникам предприятия. Каждое утро с семи до десяти они могли забрать выделенный им государством за вредность продукт. С виду молокозавод был абсолютно необитаем и неприступен, но я знала тропинку, которая выводила на магистральную улицу, а от нее до моего дома рукой подать. Возле забора мы немного застряли, потому как он был высокий, я-то буквально взлетела на него, а Павлу пришлось помогать. Он смотрел на меня с возрастающим подозрением, я его взгляды игнорировала, потому как было не до них. Спасала я, как ни странно, себя, а не его, но раз уж так сложилось, приходилось и его. Перебравшись через забор, я ринулась вперед, Павел за мной, вскоре мы миновали здание, где я работала, и я свернула прямо в куст на неприметную тропку. Павел по инерции не затормозил, потому даже затоптался на месте, не приметив меня.

– Сюда, – поманила я его рукой, и он кинулся в кусты.

Тропинка петляла, мы бежали, вскоре показались железные ворота, закрытые. Но в них была ржавая калитка, она заскрипела, поддалась, я аккуратно выглянула наружу, а потом снова поманила за собой Павла. Мы пересекли магистральную улицу, быстро завернули во двор, прошли насквозь еще пару, а потом оказались во дворе моего дома. Я, конечно, осознавала, что сбеги я одна, ребяткам меня было бы уже не отыскать, но бросить Павла не позволила совесть. Мы поднялись ко мне, я открыла дверь, быстро оглядев квартиру.

– Заходи, – сказала ему и закрылась на все замки. Павел немного потоптался и начал разуваться.

– Я бы не советовала, – прокомментировала я его действия, – если придется убегать, в обуви будет удобней.

Он посмотрел на меня с подозрительностью и тоской, не удивлюсь, если успел подумать, что я могу оказаться похлеще ребяток. Мы прошли в комнату, свет я включать не стала, шторами прикрыла окно, размещаясь возле, чтобы незаметно обозревать двор. Павел немного потомился, потом выдал:

– Ты кто вообще?

– Ты же удостоверение видел.

– Ага, – вяло согласился он.

– Здесь тебе тоже оставаться нельзя. Если мой дружок появится, он из тебя сам душу вытрясет.

– Бандит? – еще больше загрустив, спросил Павел, я кивнула. Зато вопросы моей сноровки теперь не будут его удивлять.

– Ты мне скажи честно, Павел, – обратилась я все-таки к нему, – ты точно не помог своему боссу на тот свет отправиться?

– Да сколько можно повторять, ничего я не знаю. Даже ты мне не веришь, что о них говорить? Убьют ведь.

– Теперь точно. Ты же с ними даже разговаривать не стал, сразу сбежал, они еще больше и уверились, что ты был в доле.

– Что же творится, – схватился он за голову, – куда мне теперь, а?

Смотрел он на меня так, словно я знала ответ на любой вопрос.

– Надо подумать, – ответила я и ушла в кухню варить кофе. Делать это в полутьме – занятие экстремальное, кстати. Вскоре я сидела, пила кофе и курила, размышляя. Павел появился на кухне, попросил сигаретку, пристроился на стуле и курил, помалкивая. Значит, Павел сводный брат Тамары. Он обратился к сестре за помощью, и она приютила страдальца. Скорей всего, решить вопрос Скворцова хотела с помощью Петренко, но он ей отказал, и тогда… Что тогда? Она нашла другой способ. Попросить защиты у Миронова в обмен на какой-то неведомый компромат. Был ли он на самом деле, или дама блефовала? Не стала бы она идти на удачу, ситуация критическая. И что? Скворцова продает машину, чтобы купить неведомый компромат? Для таких целей цена за ее машину – просто символический пшик, что за эти деньги купишь? Но предположим, она что-то достала… Однако, Тамара говорила, что у нее есть человек, а не компромат. Кто-то, кто знает о нем или хранит его у себя. Если человек этот есть на самом деле, мы имеем нескольких возможных убийц: сам Миронов, который вышел на этого человека в обход меня и избавился от обоих; этот некто, решивший, что Тамара стала опасна для него; и стайка преследователей Павла, которую я не стала исключать. Последний вариант меня не очень прельщал, потому что если бы они нашли квартиру Скворцовой, то на даче появились куда раньше, но кто знает.

– Чего надумала? – спросил Павел, когда я вздохнула, за окном уже совсем стемнело.

– А ты?

Он пожал плечами.

– Бежать надо, дураку ясно.

– Уверен, что Тамара ни словом не обмолвилась о том, что она придумала? Может, фразу какую бросила или по телефону с кем при тебе говорила?

– Она баба скрытная и самостоятельная, все сама до ума доводила… Не любила, чтобы кто-то лез. Я спрашивал, но она отвечала, мол, раз ничего непонятно пока, то и говорить нечего.

Мы еще немного посидели, после чего я вынесла вердикт:

– Вот что, Павел, переночуешь здесь, а завтра, уж извини, сам. Денег я тебе подкину немного, чтобы устроиться смог, да и вообще уехать.