Под парусом через океан

Больше всего мне ненавистен большой мешок VI. Мы оставили его на носу. До него можно добраться лишь ползком, а рыться в нем можно только в положении “вниз головой”. Тысячу раз пожалеешь, что ушли в прошлое старинные дедовские комоды с выдвижными ящичками. Когда Юлия держит меня за ноги, рыться в мешке VI легко. Но если она стоит па вахте, то задача достать щетку для бритья или моток ниток для штопки парусов становится почти непосильной.

Вот один из выводов нашего плавания: потерпевший кораблекрушение может выжить в океане только при хорошей организации порядка на судне, мало того — при педантично строгой организации. Когда вещи находятся на своем месте, то есть там, где они доступны в любое время, тебя не покидает уверенность в себе, которая в аварийных и кризисных ситуациях остается главным фактором сохранения жизни. Отсутствие под рукой какого-нибудь шегеля или мотка веревки в нужный момент может круто изменить всю ситуацию плавания.

Есть большая разница между родным домом и спасательной лодкой, и не надо стараться сгладить ее избытком вещей. В этом я убеждался много раз. II каждая новая экспедиция свидетельствует, что в течение всего плавания мы используем всего несколько облюбованных нами предметов — одни и те же чашки, один и тот же чайник. Часть взятых вещей оказывается лишней, но бывает трудно определить заранге, какая именно часть. Поэтому приходится иметь резерв — двойной, тройной, даже после того, как просчитаешь все варианты, и самый худший в том числе. Как я мечтаю о путешествии с багажом, распределенным по шкафам, как на яхте! Глядя на нашу лодку, я вздыхаю о лакированных стенках вместо торчащих повсюду нейлоновых мешков.

Меня даже не раздражают остроты Юлии:

— Старьевщик!

Или ее возгласы нараспев:

— Ста-а-арые вещи, ста-а-ару одёжу покупаю!

С детства знакомый клич. Сейчас он заставляет меня вспомнить Софию. Удивительно, но именно этот возглас Юлии заставляет меня особенно остро тосковать по родному городу.

12 ИЮНЯ, ДОНЧО

Локомотив

Поднялся сильный ветер. Небо заволокло. Но дождя нет. Появляются огромные свинцовые тучи, которые в Черном море устроили бы потоп, по здесь на пас не падает ни капли. Приятно, что солнце не мучает нас.

Восходы и закаты прекрасны, по облака мешают определить местонахождение судна. За все пройденные 1900 миль я только однажды вычислял широту по Полярной звезде, да и то тогда только, когда за кормой уже было 1600 миль.

От Гибралтара до Лас-Пальмаса мы шли вдали от берега при крепком ветре и сильном течении и ориентировались только по компасу. И вышли с большой точностью сначала к Алегранце, а затем к Лас-Пальмасу.

Вахтенный режим протекает вполне нормально. По очереди сменяем друг друга. Юлия помогает мне во всем и пи разу не уступила своей вахты. Сейчас я мог бы управиться со всем и один, но во время больших штормов ее помощь здорово берегла мои силы.

Пассат надувает паруса и гонит лодку со скоростью четыре узла в час. Это прилично для такого суденышка, как “Джу”. Идем на гроте и стакселе с гиком. Стаксель тянет так сильно, что я прозвал его “Локомотив”.

13 ИЮНЯ, ДОНЧО

Консервы под угрозой

То и дело приходится заниматься ремонтом или исправлением каких-то дефектов. Сегодня обмотал панты, чтобы не протирали и не рвали парусов и не пачкали нас масляной пропиткой. Вчера спускался в океан и чистил дно лодки. Оно сильно обросло ракушками, и от этого падает скорость.

Чистку закончил быстро, так как Юлия увидела акулу. В лодку я забрался с неторопливым достоинство-,! заставив понервничать Юлию. Вел себя глупо — не из-за риска, которого почти не было, а от того, что причинил беспокойство экипажу.

Планктона в океане стало значительно меньше. С большим трудом за несколько часов ловли мы собираем в сети граммов 100–120. Мы так и не привыкли к нему, он неприятен нам по-прежнему. Вообще с едой у нас стало плохо. Консервы портятся, и, чтобы есть их, надо так же мобилизовать волю, как перед чашкой планктона. Заметно, что мы покидаем пределы богатого планктоном Канарского течения. Скоро войдем в Экваториальное, и уловы наши станут еще скуднее.

У меня, знаменитого гурмана, пропал аппетит. Немного поев, уже чувствую тяжесть в желудке. Часто подташнивает. Или мы выбрали плохие консервы, или пора закрывать консервную фабрику “Родопы”. Планктон тошноты не вызывает, значит, все дело в консервах.

Погода прохладная, а это создаст идеальные условия для работы.

Голод физический и голод энергетический