Под неусыпным надзором

– Да, конечно.

Себ нахмурился, надеясь, что это заставит даму объяснить ее комментарий по поводу его вдохновения, который мог быть как просто высказыванием по поводу чудесного вида, так и чем-то не очень удобным и слишком личным, чем-то, что не следовало затрагивать в праздном разговоре с незнакомцем.

На ее круглом лице появилась улыбка.

– Для того, кто видел и более яркий свет, это может показаться обыденным.

Неприятное чувство, связанное с недавними событиями. Теперь она полностью завладела его вниманием.

Ее лицо было бледным, почти бесцветным и по-детски гладким, определить по нему ее возраст было трудно. Возможно, это было одно из тех лиц, которые упорно остаются молодыми, пока внезапно не попадают в ловушку, расставленную временем, и выражение удивления от внезапных возрастных изменений застывает на них.

Ему показалось, что она смеется над ним – усмешка скрывалась в уголках ее глаз. Сами же глаза были поразительно огромными и глубокими, но самым удивительным был их цвет – бледный-бледный, настолько выцветший, что радужная оболочка еле выделялась на фоне белков.

На ней не было никакой косметики, а ее густые белесые брови не были знакомы с щипчиками. Над верхней губой можно было заметить такой же белесый пушок. Единственным цветом на ее лице были яркие пятна от экземы, покрывающие веки.

Теперь, приглядевшись к ней получше, Себ увидел, что на голове у нее росло слишком много волос, как будто каждый квадратный дюйм ее кожи был переполнен волосяными луковицами и все они одновременно пустили ростки. Он никогда раньше не видел подобной прически у взрослого человека. Она напомнила ему саксонский шлем, сделанный из снопа соломы.

Челка была слегка неровная, как будто ее стригли по линейке и рука мастера под конец дрогнула, отрезав чуть больше отмеренной линии. Волосы по бокам и сзади неаккуратно подстрижены в грубой попытке придать им форму боб-каре. Общий стиль ее прически свидетельствовал об отсутствии интереса к модным тенденциям и личной безалаберности.

Себ не считал себя знатоком женской моды, но то, что на ней было надето, вообще выходило за рамки приличия. Нечто, напоминавшее плотный мужской плащ, дополняли весьма плачевного вида вельветовые джинсы и мятая пузырящаяся флиска. Эти одеяния скрывали луковицеобразный торс и непомерно широкие бедра. В растоптанных серых походных ботинках прятались до смешного крохотные ступни.

Себ откашлялся:

– Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-нибудь говорил такое о прекрасном дне.

Это явно понравилось странной незнакомке. Она довольно заерзала на месте, и Себа чуть не стошнило от долетевшего до него запаха. Он начал дышать ртом. Ароматы грязного неухоженного тела усиливались и переплетались с запахами гормональных выделений и секретом сальных и потовых желез. Себ насторожился: он прекрасно помнил, при каких обстоятельствах в последний раз испытывал подобные ощущения.

Лицо женщины осветила улыбка ожидания. Она казалась очень довольной собой.

Себ облизал пересохшие губы.

– Мы с вами знакомы?

Женщина выразительно замотала головой. Себ узнал эту детскую привычку.

– Нет. Но мне бы очень хотелось с вами познакомиться.

Говоря это, она широко раскрыла рот, и Себа поразил неполный набор желто-коричневых зубов.

– Что… – Он больше не был уверен в том, что хочет задавать вопрос, вертевшийся на языке.

Женщина рассмеялась:

– Вижу, вы все-таки прочитали мои книги.

Она резко тряхнула головой, и самые длинные пряди волос разлетелись в стороны. Зрачки ее выцветших глаз расширились от возбуждения, что добавило Себу уверенности в том, что она не в себе.

– Чем я могу быть вам полезен?

У Себа возникло сильное чувство, что весь этот разговор может привести к печальным последствиям.

– И как вы узнали, что я здесь? Вы следили за мной?

– Я пришла передать вам приглашение. Мы бы хотели, чтобы вы кое в чем поучаствовали. В некоем мероприятии.

– Мы? Вы вообще кто?

Эти вопросы тоже остались без ответа. Она по-прежнему с нетерпением ждала реакции на приглашение, которое он во что бы то ни стало хотел отклонить, и продолжала раздражающе хихикать. Стояла, протягивая к нему свою маленькую руку. Ногти на ней были изгрызены до самого основания, обнажая воспаленные полукружия тыльной стороны пальцев. А может быть, были и не изгрызены вовсе, а больны и источены грибком. Подушечки пальцев – влажные, так как совсем недавно она держала их во рту. Себ надеялся, что она опустит свою руку. Прикасаться к ней у него не было ни малейшего желания.

– Я принадлежу к группе людей, которая ценит идеи. Скажем, идеи о постижении чего-то необычного. Даже если большинство книг не всегда попадают в цель. – Она снова захихикала. Себ был уверен, что она говорила о его книгах. – Вы окажетесь среди друзей, Себастьян. – Ее вытянутая рука так и торчала в крохотном пространстве между их тел.

Себ на дух не переносил публичных выступлений, поскольку никогда не был эмоционально к ним готов, однако время от времени все же принимал участие в различных литературных мероприятиях. Но никогда прежде на него так не давили.

А еще этот запах.