Под неусыпным надзором

– Да, я из Бриксхема. И вот как раз из-за Юэна Александера мне приходится жить в этом отеле.

– Это так? – Детективу потребовалось какое-то время, чтобы переварить полученную информацию, и это усилило беспокойство Себа. – Вы сообщили моему коллеге, что только вчера видели мистера Александера, верно?

– Да.

– А когда именно вы видели его вчера в последний раз?

– Думаю, между четырьмя и пятью часами утра. Последний раз. И больше я его не видел.

– А раньше?

– Да. Он… э-э-э… он остановился у меня.

– Остановился у вас?

– В некотором роде. Но условия совместного проживания с ним в одном доме были совершенно неприемлемы. Для меня. Поэтому я и подал жалобу.

– Сэр, могу я попросить вас оставаться на месте? Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов при личной встрече.

– Конечно, – сказал Себ, и ему внезапно захотелось выпить.

– Я приеду, чтобы встретиться с вами.

* * *

В три часа пополудни он опознал тело Юэна. После этого он понял: что бы он ни говорил в полиции, это не будет иметь никакого смысла.

Он решил не рисковать, чтобы не сказать то, что могло показаться нелепым, поэтому молчал всю дорогу, пока они ехали из больницы в полицейский участок. Во время поездки он пытался справиться с шоком и принять эту чудовищную мысль о смерти Юэна и о том, что он мог быть к этому причастен.

Детектив оставил его в комнате для допросов. Он сидел, сжимая между ладоней кружку с уже остывшим растворимым кофе. Он не был арестован или взят под стражу, но его разум, та малая его часть, что еще могла функционировать после того, что он увидел в больничном морге, говорила ему, что это вовсе не означает, что он вне подозрений.

Даже сейчас полиция вполне могла наблюдать за ним: под самым потолком в дальнем углу комнаты висела видеокамера. Могут ли они при помощи одного лишь наблюдения определить, виновен человек или нет?

Ему было трудно принять то, что ему сообщили. Оказалось, что Юэн умер этой ночью. Он умер в гостевом доме у береговой линии, в Пейнтоне, в закрытой изнутри комнате. Парадная дверь гостевого дома закрывалась и запиралась на замок в десять часов. Хозяева, пожилая супружеская пара, не видели, чтобы кто-то входил в здание после десяти. Обо всем этом ему рассказал детектив, приехавший днем к нему в отель. Пока Себ дрожал и мешкал около «Бери Хед», слишком напуганный, чтобы идти домой, Юэн, должно быть, забрал свои вещи из его дома и отправился в Пейнтон.

Между хозяевами гостевого дома и Юэном произошло небольшое недоразумение по поводу оплаты, которое Юэн обещал уладить в ближайшее время. После этого Юэн закрылся в той же самой комнате, которую занимал в течение двух недель до своего краткосрочного визита к Себу и из которой больше не вышел, и начал пить.

Хозяева утверждали, что слышали, как жестяные банки постукивали в одной из его сумок, когда он пришел к ним тем утром. Он умер ночью. На следующее утро в комнате обнаружили шесть пустых банок из-под сидра. Значит, Юэн ночью хорошо загрузился, как и Себ, находившийся через залив от него в Торки. Хотя условия Себа были куда более комфортабельными, да и помощник – не какое-то дешевое пойло. Чтобы спокойно провести ночь, Себ ополовинил бутылку дорогого французского коньяка «Курвуазье Наполеон».

Еще хозяева вспомнили о небольшом инциденте, случившемся около трех часов утра. Из комнаты Юэна послышались крики о помощи. Больше детектив ничего не рассказал Себу. Но Себу было достаточно этих мелких деталей, чтобы он представил себе всю трагедию, развернувшуюся за закрытыми шторами. Он не поделился своей догадкой с детективом, хотя, видит бог, ему очень этого хотелось.

С самого момента встречи с Себом все в поведении и интонациях голоса старшего инспектора Брайана Леона говорило о беспросветной тоске, с которой он связывал дело о безвременной кончине Юэна. К возможности стороннего вмешательства он отнесся без особого энтузиазма.

– Резкий вскрик. Или что-то похожее. Потом еще один или два. И тишина. Весьма неприятное происшествие для пожилых хозяев гостиницы.

Долгое отсутствие Юэна и странная тишина в его номере встревожили хозяев гостиницы, и в девять утра они решили зайти к нему. Тогда-то они и обнаружили его мертвым.

– Под окном, около кровати. Он протягивал руки, как будто пытался открыть окно. Шторы были сдвинуты в сторону.

Когда в перечислении всех известных деталей детектив дошел до этого места, Себ поспешил уведомить его об эпилепсии Юэна и рассказал о последнем припадке, свидетелем которого он стал в своем собственном доме. Он также сообщил, что то состояние, в котором Юэн пребывал в последнюю ночь своей жизни, было для него вполне обыденным из-за его непомерной приверженности к алкоголю. Кроме того, хотя пожилая чета утверждала, что ночь Юэн провел в полном одиночестве, его крики могли быть обращены к кому-то или чему-то, что, вероятно, привиделось ему по пьяни.