Под музыку Вивальди

Ее судьба сложилась круто:
двоих любила – дело швах —
поэта, нет – обернута,
что алкашом на Кадашах
прослыл во всех продмагах… ах,
и знаменитого изгоя —
мечтал о райских он краях,
за что его начальство злое
с работы – в шею – на бобах
сидел с ребенком и женою.
Любил ее обериут[5],
любил не менее спиртного
(от коньяка и до «Тройного»),
но не оплачивался труд
поэта вольного – на что вам
опохмелишься? И она
всегда была ему должна —
ему, подругам и соседу.
Зато изгой был сыроедом.
Но сырость тоже, Боже мой,
до страсти дорога зимой,
к тому ж в пристрастиях с женой
он не сходился. Огурцами
пацан не проживет – обмен
веществ… И чтоб концы с концами
сводить, она – судите сами —
спала с одним из АПН.

Встреча

Она его увидела вдали
еще незрячим взором. Люди шли
куда попало, торопясь из стужи.
Но он остановился у ларька
табачного. Стал ближе. И к тому же
заметен чем-то стал издалека,

но только чем – она не разумела.
Вот дальше двинулся он, как-то неумело
минуя ближних… Боже, на кого ж
он так похож? Сутулостью и ростом.
Походкой бережной. И жестами похож:
как вытряхнул из пачки папироску,

от ветра отвернувшись – и лицом
склоненным показался ей знаком…
Нет, положительно, мы с ним встречались где-то.
Вот дым знакомым выпустил кольцом.
И рот кривит знакомо. И одет он
в знакомое пальто. Идет с ленцой —

той поступью упругой, но и вялой
одновременно… И она узнала! —
пальто сначала – шили на заказ!
И вот такая же была в ту зиму стужа,
когда пальто надел он в первый раз:
ужасно шло ему – прям не узнаешь мужа.

Лесная нимфа средней полосы

Лесная нимфа средней полосы:
ей хвоя сыплется в роскошные власы
с еловой вольной лапы. Паутина
касается удачных черт. Она
литая средь болот – окружена
природой робкой скудными дарами —
грибы, черника… Но зато самой
даны какие бедра… вечерами —
какая грудь, какие ноги – ой —
искусанные комарами.

Напрасно