Под маской хеппи-энда

– Полный бред... Я ничего не понимаю... Госпожа президент сошла с ума... Она пытается любой ценой удержаться на посту... – выплевывал фразы Джеффри Гриффит.

– Это все, что вы можете сказать в свое оправдание, Джеффри? – саркастически улыбнулась Кэтрин. – Да, скажем прямо, негусто! Тогда, прошу вас, объясните всем нам, а также всей Америке и всему миру, как вас зовут на самом деле. Ведь вы вовсе не Джеффри Мильдред Гриффит. Ваше подлинное имя – Джеффри Мильдред Ассео, не так ли? Ваш отец был казнен как убийца, а вы до сих пор верите, что он невиновен. И поэтому вы готовы отправить на смерть Ларри Перкинса, признанного виновным в убийстве моего мужа, прекрасно зная, что Перкинс невиновен. А ведь у него тоже имеются дети...

– Нет! – закричал вдруг бывший вице-президент. – Молчи, тварь! Это ты виновата! Ты убила его! Ты и твой муж! Вы должны заплатить за это! Заплатить! Мой отец был невиновен, невиновен! Ты слышишь?

И Джеффри Гриффит, от которого в ужасе шарахнулись члены кабинета, грязно выругался и выбежал прочь. Кэтрин, смотря в камеру и не скрывая своей улыбки победительницы, произнесла:

– Дамы и господа, вы сами стали свидетелями признания бывшего вице-президента в прямом эфире. Прошу вас не беспокоиться – далеко он не уйдет, наверняка его уже скрутили агенты Секретной службы. Те агенты, конечно же, что не работают на Энтони делль’Амму, те агенты, что преданы мне, те агенты, что преданы конституции, те агенты, что преданы Америке, наконец, те агенты, что не имеют отношения к убийству моего мужа, президента Тома Форреста, и к убийствам многочисленных свидетелей, в том числе журналиста Филиппа Карлайла и его супруги Джинджер...

Таня

Выступление Кэтти я видела не в прямом эфире, а в записи. Впрочем, его крутили по телеканалам каждый день в течение последующих нескольких недель едва ли не по двадцать раз в день, и ее обращение к нации сразу же стало частью американской истории, так же, как и случайно заснятое на любительскую кинокамеру убийство президента Кеннеди в Далласе.

Мы с преподобным Доном Роузом находились на пути в Вашингтон, когда все радиостанции разнесли весть о том, что мадам президент обращается к Америке с речью и в прямом эфире подписывает декрет о своей отставке. Помню, как преподобный буквально завыл и чуть ли не заплакал, но потом...

Потом произошло чудо, и комментаторы, вначале смолкнув на несколько мгновений, принялись, перебивая друг друга, твердить о том, что в Белом доме происходит что-то невероятное: президент не ушла в отставку, а отстранила от должности своего заместителя, который, оказывается, был напрямую связан с делль’Аммой. И Джеффри Гриффит сам себя дискредитировал в прямом эфире, практически сознавшись в разработке заговора против Кэтти. Затем вице-президент трусливо бежал, но был пойман в коридорах Белого дома, скручен агентами Секретной службы, а затем передан на руки ФБР...

В Вашингтон мы попали под утро: город походил больше не на чопорную столицу, а на развеселый Новый Орлеан: всюду ликующие типы в карнавальных костюмах, песни, музыка, алкоголь. Так простые американцы отмечали разоблачение невиданного заговора и то, что Кэтти все же осталась президентом. Надо же, всего несколько часов назад те же самые люди с пеной у рта требовали ее отставки, а теперь они боготворят ее не меньше, чем аргентинцы свою Эвиту...

Мы с преподобным и не рассчитывали попасть в Белый дом, однако нас пропустили – по личному приказанию мадам президента. Кто бы мог подумать – в Овальном кабинете, где всего пару часов разыгралась вселенская трагедия, нас ждал дядя Вася, живой и невредимый!

Я впервые увидела так близко Кэтти: для своих шестидесяти она хорошо сохранилась. Преподобный, оказавшись подле Кэтти, забормотал:

– Это все я... Я так виноват перед тобой, Кэтти. Но я не хотел...

Мадам президент сурово сказала:

– Дон, мы поговорим с тобой позднее. А сейчас ты должен дать показания – новый директор ФБР ждет тебя!

А затем мы пили кофе и беседовали. Дядя Вася, взяв на себя функции рассказчика, начал с вопроса:

– Мадам президент, вы, наверное, вряд ли помните дело Стивена Ассео?

– Отчего же, – ответила Кэтти, – очень даже хорошо помню. Его обвиняли в зверском убийстве жены и ее младшей сестры. Ассео отрицал свою вину, заявляя, что это сделали бандиты, а не он. Ассео обращался в адвокатскую фирму, желая, чтобы я стала его защитником на суде, однако я отказалась, так как мое участие в процессе могло навредить моему мужу – губернатору...