Под куполом

— Если он их убил, я не понимаю, зачем он настаивает, чтобы трупы исследовали? С другой стороны, если он не убивал, возможно, он думает, что вскрытие снимет с него обвинения?

— Бренда — самая свежая из жертв, это так? — спросила Джулия.

— Да, — кивнула Джеки. — Она уже окоченела, но ещё не полностью. Мне так, по крайней мере, показалось.

— Нет, нет, — добавила Линда. — А поскольку трупное окоченение начинается где-то часа через три после смерти, плюс-минус, то значит, Бренда могла умереть между четырьмя и восьмью часами утра. Я бы сказала, ближе к восьми, но я не врач. — Вздохнув, она провела ладонью себе по голове. — Да и Расти, конечно, тоже, но он определил бы время смерти намного точнее, если бы его вызвали. Никто этого не сделал. И я в том числе. Я там была такая ошеломленная… так много всего навалилось…

Джеки отставила подальше фужер.

— Слушайте, Джулия, вы же были с Барби сегодня утром в супермаркете, так?

— Да.

— Почти сразу после девяти, когда началась эта передряга?

— Да.

— Кто из вас был там первым, вы или он? Потому что я не знаю.

Джулия не могла припомнить, но ей казалось, что первой прибыла туда она, что Барби появился позже, вскоре после Рози Твичел и Энсона Вилера.

— Мы успокаивали людей, и именно он нам объяснил, как это сделать. Наверно, таким образом, мы не одного человека спасли от серьёзных травм. Я не могу соединить это с тем, что вы нашли в той кладовке. У вас есть какое-то представление, в каком порядке происходили смерти? Кроме того, что последней была Бренда?

— Первыми были Энджи и Доди, — сказала Джеки. — У Коггинса разложение не зашло ещё так далеко, значит, он был убит позже.

— А кто их нашёл?

— Джуниор Ренни. У него возникли подозрения, потому что он увидел машину Энджи в гараже. Но это неважно. Здесь самое важное — сам Барбара. Вы уверены, что он прибыл после Рози и Энсона, потому что это уже выглядит некрасиво?

— Уверена, потому что он не приехал в фургоне с Рози. Оттуда вышли только те двое. Итак, если мы предположим, что он не был в это время поглощён заботами об убийстве, где он тогда мог… — Но это же очевидно! — Пайпер, я могу воспользоваться вашим телефоном?

— Конечно.

Джулия быстро просмотрела тонюсенький местный телефонный справочник, а потом по мобильному Пайпер набрала номер ресторана. Рози отозвалась грубо:

— Мы закрыты на неопределённое время. Стая ублюдков арестовала моего повара.

— Рози? Это Джулия Шамвей.

— Ох, Джулия, — агрессивный тон Рози стал чуть-чуть помягче. — Чего вам надо?

— Я стараюсь вычислить возможный график для алиби Барби. Вы заинтересованы в том, чтобы мне помочь?

— Да чтоб вы всрались. Сама мысль о том, что Барби мог убить тех людей, смехотворна. Что вам нужно выяснить?

— Я хочу знать, находился ли он в ресторане, когда началась передряга в «Фуд-Сити»?

— Конечно, — в голосе Рози слышалось волнение. — Где же он ещё мог быть сразу после завтрака? Когда мы с Энсоном оттуда уходили, он чистил печку.

7

Садилось солнце, и тени становились длинней, и все сильнее и сильнее беспокоилась Клэр Макклечи. Наконец она пошла на кухню, чтобы сделать то, что всё время откладывала: воспользоваться мобильным телефоном своего мужа (который он забыл взять с собой утром в субботу; он его частенько забывал). Она с ужасом думала, что телефон может прозвонить четыре раза, и тогда она услышит собственный голос, своё жизнерадостное чириканье, записанное ещё до того, как город, в котором она жила, превратился в тюрьму с невидимой решёткой. «Привет, вы переадресованы на голосовую почту Клэр. Прошу, оставьте ваше сообщение после гудка».

И что ей тогда говорить? «Джой, перезвони мне, если ты ещё жив?»

Она уже почти коснулась клавиш, но заколебалась. «Помни, если он не ответит с первого раза, это потому, что он как раз едет на велосипеде и не успел достать телефон из рюкзака, прежде чем связь переключится на голосовую почту. Он будет готов ответить на твой второй звонок, потому что будет знать, что это ты».

А если и во второй раз она получит предложение голосовой почты? И в третий? Зачем она вообще позволила ему туда ехать? Разве она сошла с ума?

Клэр закрыла глаза, и перед ней появилась чёткая, словно в кошмарном сне, картинка: телефонные столбы и фасады магазинов на Мэйн-стрит заклеены плакатиками с фото Джо, Бэнни и Норри, похожими на кого-то из тех детей, лицо которых смотрят на вас с доски объявлений в зоне отдыха при любой автомагистрали, где в глаза всегда бросаются прописные буквы В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВИДЕЛИ.

Она раскрыла глаза и, не давая себе времени на потерю решительности, быстро набрала номер. Уже приготовила сообщение:

«Я перезвоню через десять секунд, и тогда вам лучше ответить мне, мистер…» и очень удивилась, когда голос сына — ясно, чётко — прозвучал уже после первого гудка.

— Мама! Эй, мама! — живой, да куда там, более чем живой: аж кипит от возбуждения, судя по голосу.

«Где вы?» — хотела было она спросить, однако сначала не была в состоянии произнести ни одного слова. Ноги у неё стали ватными, резиновыми; ей пришлось опереться об стену, чтобы не упасть прямо тут на полу.

— Мама? Ты слышишь меня?