Под крышами Парижа

Билли переходит к угрозам… Если я немедленно не остановлюсь, она позаботится о том, чтобы Джина никогда больше мне не дала. Распространит слух, что у меня триппер. Закричит и позовет консьержа. Отвечаю тем же. Расскажешь, что у меня триппер, — буду всем говорить, что подхватил от нее. Разбудишь консьержа — заявлю, что она шлюха и пыталась спереть у меня деньги… он мне посочувствует и поможет сдать в полицию (на самом деле злобный старикан вышвырнул бы меня на улицу).

Все, Билли, на этот раз ты попалась и уже не вывернешься. Ну как, любительница нюхать пизды? Почему ничего не рисуешь? Да, знаю, не привыкла к такому. Мой приятель продвигается вперед словно по узкому лазу. Но это поправимо… к концу сессии я расширю проход, а потом еще промажу механизм спермой.

От злости Билли кусает простыню. Называет меня мерзавцем, ублюдком, сукиным сыном, дядей семейки чокнутых говноедов. Я рассматриваю нарисованную ею картинку… какое же у нее богатое воображение… приятно, что Билли наконец-то вернулась к жизни. Хрен в заднице порой творит чудеса, это великий стимулятор.

Дрючка удалась на славу, однако к концу Билли уже не настаивает на прежних требованиях… всего лишь просит. Я непреклонен. Она как-то вдруг сразу обмякает, стонет… Фокус хорошо мне знаком, и когда он не срабатывает, Билли в отчаянии колотит по подушке кулаками.

— Хватит! — хнычет она. — Хватит! Не надо больше… Альф, послушай, я приведу тебе девушек… о, таких девушек! У меня много знакомых, которые ищут мужчину. Я дам тебе адреса… прямо сейчас… даже позвоню… Ну же. Альф, перестань…

И далее в таком же духе. Может, у нее и впрямь есть чем поживиться. Эти лесбиянки… дай им волю — подберут все приличное. Но остановиться я уже не могу, даже если бы она предложила уик-энд с толпой непорочных девственниц. Добавляю жару и одновременно начинаю играть с пиздой. Я бы отдал левое яйцо, чтобы сучка кончила прямо сейчас, но шансы на такой исход, похоже, равны нулю.

Что одно, не потерять бы оба… яйца как будто выворачиваются наизнанку и выталкивают член в самую глубину. Сую пальцы в пизду… Билли взвывает, но все равно не кончает, сучка. В жопе уже хлюпает… я бы с удовольствием долил к сперме мочи, однако слишком велик риск испортить чудесный старинный гобелен.

К Билли почти моментально возвращается хорошее настроение. Что ж, свое я определенно получил. Теперь будет знать, в следующий раз если и придет, то только под охраной полиции. По крайней мере дважды подумает, прежде чем предложит перепихнуться. Для нее все случившееся уже стало темой для шуток… не знает, стоит рассказывать об этом Джине или нет. Но как я? Было хорошо? Я удовлетворен? Отлично! Тогда я не буду возражать, если она ляжет на минутку и закончит свой набросок?

Сэм все же заключил некоторого рода сделку с Северином. Детали мне неизвестны, но Карл уже видит, как мы все гребем деньги лопатой.

— Со мной что-то не так, Альф, — жалуется он за стаканом "перье", которым наказывает себя за последние прегрешения. — Сам не знаю что. Вроде бы ничего не изменилось, и чувствую я себя также, как всегда. Вчера вот устроил девочке такой прогон…

Сэм не может понять, почему Александра отменила назначенную встречу. Все было бы в порядке, они бы прекрасно повеселились, и голова бы не болела. Но сейчас, сейчас…

— Энн простила бы, если бы я связался с матерью, — говорит он мне. — Она женщина достаточно либеральных взглядов и понимает, что мужчине время от времени требуется отвлечься и развлечься. Но как, черт возьми, сказать ей, что я связался с ребенком, девочкой лишь чуть старше собственной дочери? А самое страшное то, что я снова хочу ее трахнуть! Прямо сейчас, в этот самый момент, когда мы сидим с тобой здесь и разговариваем, я словно вижу ее наяву… стоящей передо мной уже после того, как я раздел ее. Она была так смущена… не знала, чем прикрыться. — Похоже, Таня запудрила ему мозги каким-нибудь трогательным враньем… а может, и вовсе ничего не сказала, позволив бедняге самому воссоздать подходящий романтический фон. — Она такая невинная… такая неопытная во всем… она полностью доверилась мне, понимаешь? И при этом в ней столько жизни, столько желания угодить, сделать приятное… святая простота.

При таком раскладе безопаснее всего молчать, дабы не задеть ненароком чувствительные струны. Стоит ляпнуть невпопад, и Сэм либо решит, что я клевещу на милое, безгрешное дитя, либо заподозрит, что его держат за дурака. В общем, держу рот на замке и даю ему выговориться. Ничего, мне приходилось выслушивать и куда более скучные истории ради пары стаканчиков.