Под крышами Парижа

Может быть, мне доставит удовольствие посильнее потискать ее груди? Очень хорошо, она сама их приподнимет. А если на них останутся синяки от моих укусов? Ее соски в моем полном распоряжении. Я кладу ее руку на хуй и смотрю, как длинные миндального цвета пальчики сжимаются вокруг него. Она постоянно что-то щебечет… по-своему, по-китайски. О да, свое дело она знает хорошо. Клиенты готовы щедро платить за горячее дыхание Востока, и Лотос умеет подать товар.

Живот и ноги у нее совершенно голые, только в одном месте оставлена ухоженная, похожая на козлиную бородку полоска. Почувствовав прикосновение, она раскидывает ноги. Бедра жаркие на ощупь и скользкие ближе к пизде. Щелка такая же маленькая, как у Тани, но мягче, податливее и раскрывается легче и шире.

Мой дружок вызывает у нее живой интерес. Она легонько пощипывает его за шейку, потягивает за усики. Я опускаю руки, и она усаживается, поджав под себя ноги, между моими коленями и начинает играть с ним. Пизда раскрывается будто сочный, созревший фрукт, бедра прижимают мои колени. Чулки и туфли придают этим прикосновениям особенную прелесть.

Глядя на нее, трудно сказать, возбуждена она или нет. Единственное, что ее выдает, это влага вокруг шелковистых складок. Мокрое пятно расширяется, блестит, и сквозь аромат духов все отчетливее проступает запах пизды. Лотос треплет моего приятеля по головке, щекочет яйца. Потом вытягивается в полный рост, тычется носом то в член, то в кусты… у нее иссиня-черные волосы, прямые и блестящие.

Не знаю, чему там, на Востоке, учат женщин. Возможно, такой предмет, как сосание хуя, и не входит в обязательную программу, но Лотос получила настоящее французское образование. Ее язычок то забирается в мои джунгли, то скользит по яйцам. Она облизывает мой член, целует живот своими плоскими, как будто приплюснутыми губами… ее косые брови сходятся, когда она открывает ротик и наклоняется, чтобы позволить моему орлу просунуть головку. Ее глаза похожи на узкие щели бойниц. Руки проскальзывают под меня, теплые соски трутся о яйца… она начинает сосать…

Я приподнимаюсь. Она продолжает сидеть, держа член во рту и продолжая сосать, но я толкаю ее, распластываю на коврике и отползаю назад, ниже, к развилке. Трусь о ее кустик щекой, подбородком, щекочу ее губки языком. Облизываю бедра и даже плоскую, словно отутюженную складку между ними. Мне хочется почувствовать, как сжимаются ее бедра, как они втягивают мой рот в ту глубокую расщелину. Хватаю ее за талию, пощипываю упругие ягодицы и слизываю, слизываю соке ее кожи, с отверзшихся, предлагающих себя уст. Она не выдерживает и набрасывается на меня. Ее ноги расслаблены и раскрыты, ее персик прижат к моим губам, ее сок капает мне в рот, а я все сосу и сосу.

Она начинает дрожать, почувствовав, как мой язык проникает все глубже. Не зная, что бы еще сделать с членом, она покусывает его, лижет яйца, в общем, старается как может, только что не заглатывает все мое хозяйство. Даже разводит края пошире, пока мой язык не вылизывает уже матку. И вдруг — извержение. Кончила. И притом едва не перекусила мой член пополам. Я раскрываю рот пошире — пусть трахает его этой своей сочной штучкой…

Я хочу видеть ее, хочу посмотреть, что она станет делать, когда мой шомпол уткнется ей в зубы. Снова откидываюсь на спину и наблюдаю, как она его обрабатывает. Голова поднимается и медленно опускается. В глазах — удивление… Обнаружила во рту что-то теплое. Раскосые глазки закрываются. Она сглатывает и сосет, сглатывает и сосет…

Китайцы — так мне говорили или я сам где-то читал — измеряют совокупление даже не часами, а днями. Спрашиваю об этом Лотос, и она смеется. Если мне так хочется, она может остаться на всю ночь. И нельзя ли хотя бы сейчас — пожалуйста! — снять чулки?

Чувствуя, что проголодался, предлагаю сходить куда-нибудь перекусить, однако Лотос тут же меня поправляет. Когда мужчина покупает китаянку, говорит она, он покупает женщину, а не что-то вроде козы, которую можно только трахать. Она приносит ему все свои таланты, а Лотос умеет готовить. Такие речи мне по вкусу. Мы одеваемся и идем за продуктами.

Вернувшись с покупками домой, раздеваемся, и Лотос приступает к готовке. Вокруг талии она повязывает полотенце, которое прикрывает ее спереди, но оставляет голым зад. Я лежу на диване, и она, проходя мимо, каждый раз наклоняется и целует моего малыша. Такая милая… и не ворчит, если на плите, пока я ее тискаю, что-то подгорает.

Поев, испытываем кровать. Лотос совсем не против заняться повторением, но я хочу именно ебать ее. Прыгаю на кровать вслед за ней и без промедления направляю ствол в дырку. Едва почувствовав, на что способен мой молоток, она перестает трепаться о том, как все было замечательно в прошлый раз.