Под крышами Парижа

Девчонка, конечно, хочет знать, что происходит. Вид стоящей на четвереньках мамаши и Эрнеста, пытающегося засунуть ей в рот свой набухший шланг, повергает юную особу в такой шок, что она забывает о ебле. Зато потом, когда справедливость восстановлена, когда Эрнест получает полную компенсацию за моральный ущерб, а мамаша не только примиряется с неизбежным, но и берется за дело с внезапно пробудившимся энтузиазмом, девочка успокаивается и даже демонстрирует еще большую прыть. При этом она неотрывно смотрит на тех двоих и как будто пришпоривает себя.

Есть! Орудие дает залп где-то в глубине. Я чувствую себя так, словно живот вываливается через задницу и внутренности засасывает жадный водоворот ее маленькой пизды. Она обхватывает меня руками… пищит, что кончает… что у нее пожар… что ее выворачивает наизнанку… Ничего не скажешь, Муцборг все-таки изобрел кое-что стоящее.

Между тем и у Эрнеста ситуация изменилась к лучшему. Ему уже не надо сидеть на сучке, чтобы удерживать член во рту… так присосалась, что и силой не оттянешь. Он откидывается на спину, закладывает руки за голову и отдыхает, предоставляя ей полную оральную свободу.

Спрашиваю девчонку, занималась ли она чем-то подобным раньше. О нет… разумеется, нет… никогда. Врет, стерва, уж я-то вижу. Да и отвечает слишком быстро. Встаю, чтобы при необходимости применить метод силового убеждения, но наглядность так впечатляет, что она тут же сползает с дивана и опускается передо мной на колени. И… пошло…

Мамаша оборачивается поглазеть. Восстановиться мой боец еще не успел, и девчонка принимает его целиком. Глаза у дамочки расширяются, она хочет что-то сказать, но тут Эрнест дает залп и придерживает ее голову, чтобы не отвлекалась, так что сучке ничего не остается, как только глотать. И вот обе стоят на коленях, у каждой во рту по соске, и обе молча таращатся друг на дружку. О чем они при этом думают, для меня полная тайна.

Эрнест предлагает поменяться. Тактично добавляет, что ничего не имеет против существующего расклада, просто он за разнообразие в принципе. Я так же не прочь попробовать мамашу, как и он дочку, наши кобылки не возражают, и все устраивается к взаимному удовольствию. Единственный минус — то, что Эрнест вместе с дочкой получил и диван.

Намекаю, что было бы хорошо пройти в спальню, но мамаша не желает об этом и слышать. Ей хочется остаться и понаблюдать за дочуркой… понятно. К тому же, по-моему, сучке доставляет особое удовольствие тот факт, что все это пиршество плоти разворачивается под носом у ее супруга. Не успеваю я пересечь комнату, как она обхватывает мои колени и начинает целовать яйца, потом аккуратно обхватывает член за шейку, словно показывая дочери, как это делать, и принимается сосать. Получается неплохо… по крайней мере через пару минут, когда я вынимаю его и устанавливаю ее в исходную позицию, он уже не свисает беспомощным погонялом. Вставляю сзади…

Дочка, видя, как я намерен обойтись с ее матерью, сжимает зубы с такой силой, что едва не откусывает конец. Вполне вероятно, что слышать о чем-то подобном ей уже приходилось, а вот наблюдать собственными глазами скорее всего нет. Мамаша же, взбодренная эликсиром мужа, с готовностью демонстрирует обретенные знания: выставляет задницу так, чтобы мне было поудобнее, и кладет голову на руки, словно собирающийся вздремнуть котенок.

Начинаю прочищать, и тут уж ей становится не до сна. Приподнимается и заглядывает под себя, стараясь разобрать за раскачивающимися сиськами, что там происходит. Пользуют ее таким способом, похоже, не часто… дырка тугая, как пизда у дочки, но потом лаз расширяется.

Дружок у меня ловкий, кого угодно заставит задергаться. Она вертит жопой, а когда я добавляю газу, еще и верещит, как лемур. Стонет, подпрыгивает, точно кролик со связанными лапками, машет руками… И в какой-то момент задевает ногу дрыхнущего в кресле муженька. Муцборг вскидывается, разлепляет глазки и тупо пялится на нас… Госпожа Муцборг в страхе закрывает лицо руками. Изобретатель переводит взгляд на диван. Девчонка стоит на коленях с зажатым во рту членом…

Не знаю, чего мы ждем… на несколько секунд все как будто замирают. Потом Муцборг зевает, закрывает глаза и снова начинает посапывать.

— Он нас видел?

Они обе хотят это знать и задают вопрос одновременно. Я полагаю, что видел, только вряд ли вспомнит что-то, когда проснется. Эрнест уверяет, что ему не до нас, что он ничего не соображает… Наши подружки успокаиваются. Дочка возобновляет прерванное занятие, мамаша призывает меня продолжать.

Кончает она за мгновение до меня, и несколько следующих секунд между нами идет борьба. Она хочет поскорее вытащить из задницы клин — как-никак удовольствия уже нет, а я не позволяю. Обхватываю ее сзади, прижимаю к себе, и вой сколько хочешь. К концу извержения она уже затихает.

Эрнест угрюмо молчит. Пока он наблюдал за нашим шоу, девчонка успела высосать его досуха, так что теперь конец совсем опал и надежд на его оживление до конца вечера уже не остается.