Под крылом судьбы

Это засасывает. Сначала перестаешь возмущаться уровню коррупции в стране, потом начинаешь потихоньку нарушать законы, давать взятки – и, в конце концов, начинаешь считать, что иначе быть и не может. Вылезти из этого болота я не могу; именно поэтому мне всегда хотелось уберечь от этого Риму. Ведь Рима наивная и смешная, смелая и ранимая, искренняя и решительная, и, самое главное, честная. А теперь оказалось, что все это – не больше чем иллюзия! Невозможно при поразившей общество одержимой алчности, допущении сомнительных правил игры, отсутствии общечеловеческих моральных ориентиров сохранить чистоту совести, быть вне или выше всей этой грязи.

Помню передачу по телевизору. Собрали группу людей, предъявили им фотографии разных лиц и попросили отыскать два одинаковых. Все, кроме одного, были в сговоре и единогласно утверждали, что фото пожилой женщины, изображенной на одном из фото, и лицо мужчины на другом есть один и тот же человек. Эксперимент состоял в том, чтобы проверить степень влияния «общественного мнения» на человека. Тот единственный, непосвященный в суть эксперимента, недолго поколебавшись, согласился с мнением толпы. А когда ведущий «выразил сомнение», он настойчиво доказывал свою «правоту», предъявляя аргументы своих партнеров и даже выдумывая собственные, например: «У них глаза одинаковые!» И на реплику ведущего: «Неужели вы не видите, здесь изображены мужчина и женщина?», испытуемый ответил: «Ну и что!»

Я это рассказываю к тому, что если окружающие вас люди, газеты, телевидение, кино призывают преступить ранее важные для вас моральные барьеры и даже презирает вас за то, что вы не делаете этого, то рано или поздно вы сломаетесь.

Я утверждаю это вполне определенно, потому что состоявшийся чуть позднее разговор с дядей Женей не оставил у меня никакой надежды.

– Воспринимай это как женский каприз. Пусть попробует. – Дядя Женя старался не проявлять своих эмоций. – Мне надо было самому подумать о каком-то деле для нее: благотворительный фонд, картинная галерея, фотостудия или еще что-нибудь в этом роде. Была бы при деле и никому не мешала.

– Проблема не в этом. – Меня раздражала странная недогадливость дяди Жени. – Она официально применила свои права. Ранее нам удавалось избегать противопоставления мнений учредителей холдинга. Тревожный эксцесс.

– Я тебя понимаю. – Интонации дяди Жени ничуть не изменились. – Ты намекаешь на Антона. И я соглашусь с тобой – его влияние. Но речь идет всего лишь о маленьком магазинчике.

– Дело не в магазине. Дело в Антоне, он пытается диктовать мне условия, используя ничего не подозревающую Риму.

– Олег, – произнес дядя Женя с мягким упреком в голосе. – Я повторяю, речь идет только лишь о маленьком магазинчике, а не о швейной фабрике, например.

Ловко он меня подцепил!

– Что касается принятия других решений, – невозмутимо продолжил старик, – то Антон не предпримет ничего такого, что могло бы помешать достижению намеченных нами целей.

– Будем надеяться. – Мне не оставалось ничего другого, как согласиться.

– Вот и хорошо, а то я стал беспокоиться за… Антона. У тебя ведь не было далеко идущих планов, связанных с ним?

Он меня боится! Считает способным уничтожить Антона! А почему нет? Пусть так и думает. Мне это даже на руку.

– Пока нет, – я постарался ответить неопределенно, пусть поволнуется.

– Он нам нужен. – Дядю совсем не встревожил мой ответ. – Ты это понимаешь не хуже меня. И, наконец, он мой единственный зять, подумай о Риме. Они опять живут семьей.

Он сделал паузу и добавил:

– Время все расставит на свои места.

Но предчувствие меня не обманывало. Все началось, казалось бы, с безобидного письма моих партнеров по отелю, в котором сообщалось о необходимости проведения сверки затрат на строительство. В принципе, это стандартная процедура, смысл которой в том, чтобы уточнить расходы каждой из сторон в проекте.

Но результаты повергли в шок. Мои так называемые партнеры – никому не известная оффшорная компания, приглашенная Антоном, – пытались доказать, что вместо запланированных ими пятнадцати процентов от общей стоимости отеля они израсходовали собственных средств в четыре раза больше запланированного. А объясняли это тем, что по рекомендации администрации президента им пришлось пристраивать дополнительный ресторан, увеличивать количество бассейнов. В результате отель подорожал чуть ли не в два раза. Другими словами, они пытались доказать, что вложили в отель дополнительные собственные деньги и что теперь контрольный пакет акций отеля должен принадлежать им. Я не поленился проверить результаты сверки и понял, что дополнительные капиталовложения – фикция, обычные приписки. Этот прием применяется часто при выполнении государственных заказов. Но применить его против меня? На что они надеются?

Неожиданно эта тема стала предметом обсуждения в правительстве страны. Поводом послужило то, что правительство якобы не может оставаться в стороне от строительства, ведь финансирование осуществляется под гарантию государства.

Антон истерично упрекал меня в недальновидности.