Под "крылом" Феникса

Сначала Чже Шен хотел подъехать к незадачливому искателю сокровищ и выразить сочувствие по поводу прискорбного происшествия, которое приключилось с ним. Но, поразмыслив, князь решил сделать вид, что он ничего не заметил, ибо Кастагир мог расценить проявленное сочувствие как насмешку. Чже Шен не хотел обижать преданного ему военачальника, чьи услуги ещё пригодятся. Да и запах, исходящий от Кастагира, несмотря на старания воинов с вёдрами, был ещё слишком силён.

Показывая пример окружающим, князь направил коня к воротам и с непроницаемым лицом принялся рассматривать окрестности. Молодой тайчи Бейтар склонился к нему, выслушивая распоряжения о проведении разведки. Лишь по весёлым огонькам, мелькавшим в его глазах, Чже Шен догадался, что тот, как и все окружающие, про себя посмеивается над Кастагиром.

Ладно, пора было возвращаться в лагерь.

На обратном пути Чже Шен опять заметил какое-то непонятное столпотворение. Неподалёку от стен города около сотни одетых в красные одежды людей, устанавливали ряды высоких кольев, окружавших высокий помост, воздвигнутый в середине поля. Помост был убран богатыми коврами и тканями. На нём стоял трон, предназначенный для богоравного владыки. На самом краю поля чадно дымили костры. Сюда же сгоняли пленных и жителей из захваченного Вэньгэда.

– Что это? – князь обернулся к сингарху Югюлаю.

– А-а,– тот пренебрежительно махнул рукой.– Богоравный повелитель тешится очередной казнью изменников и предателей, после справедливого суда.

Чже Шен повернул коня в сторону лагеря. Всю жизнь убивавший и умеющий убивать, тем не менее, он никак не мог понять истязания поверженного противника. Вытянуть нужные сведения, устрашить в качестве наказания. Да, это он ещё мог понять, но вот так бессмысленно истреблять собственных подданных…

Впрочем, сингарх Югюлай сказал правильно: повелитель тешится. К тому же, И-Лунгу как правителю надо привыкать к пролитию крови.

Над равниной повис протяжный, наполненный мукой и болью, крик первой жертвы. Следом последовал второй. Палачи подходили к толпе, выхватывали из неё очередную жертву и уводили в сторону помоста, где сидел И-Лунг.

Для оставшихся ожидание, было мучительнее, чем сама казнь. Многие из пленников, ожидавшие своей очереди, не выдерживали. Одни, теряя сознание падали на землю. Другие рвали на себе волосы, царапали лица, били себя в грудь и громко кричали. Одному из пленников удалось разбить себе голову о лежащий на земле острый камень. Остальным такой возможности не представилось.

Вскоре всё поле у городских стен Вэньгэда покрылось кольями и виселицами, на которых повисли окровавленные трупы. От костров вздымался в небо чадный дым, воняющий палёным мясом и сгоревшей плотью. Некогда цветущие и радостные окрестности Вэньгэда превратились в мрачную долину смерти.

Глава 24

После зверской расправы над жителями Вэньгэда войска И-Лунга, возобновляя своё наступление, двинулись в сторону замка Тыйфынь – последней крепости, стоящей на их пути к столице Гиньского княжества.

В Тыйфыне находились большие запасы оружия и воинского снаряжения, там же была укрыта большая часть гиньской казны. Захватив эту крепость, имперцы рассчитывали овладеть всеми землями, лежащими на левом берегу Чулбы. Тыйфынь был одной из самых неприступных крепостей Гиньского княжества. Сейчас она стала убежищем для гиньцев и части сторонников юнгарха Учжуна, пытавшихся найти укрытие в Гиньском княжестве.

Замок возвышался на берегу горного озера. Основанием ему служили массивные гранитные скалы. Окрестности замка были очень неудобны для расположения осадных орудий и приспособлений. Ядра установленных в долине камнемётов достигали стен замка уже на излёте, не причиняя защитникам никакого существенного вреда. Ну, а для того, чтобы подтянуть тараны и осадные щиты, было необходимо расчистить пути к самым стенам, для чего могло потребоваться не менее месяца тяжёлой опасной работы. Поэтому имперцам дважды пришлось идти на штурм только при помощи лестниц.

Оба приступа оказались неудачными для осаждавших, потерявших более шестисот человек убитыми и ранеными. Однако ченжеры упрямо продолжали осаду, уверенные в том, что смогут если не силой оружия, то голодом принудить осаждённых к сдаче. Иногда ночью, из Тыйфыня выходили отряды смельчаков и нападали на посты имперских войск. Своими молниеносными наскоками они тревожили осаждавших крепость.

Лагерь И-Лунга огромным табором раскинулся возле стен Тыйфыня. Кругом виднелись шатры и палатки воинов и полководцев, над которыми развевались пёстрые значки и знамёна. Шатёр И-Лунга стоял в самой середине лагеря, выделяясь своим великолепием. Его маковка была украшена священным знаком владык Ченжера – золотым изображением феникса, распростёршим свои крылья и сжавшим в когтях земной шар. Место, где располагался шатёр И-Лунга, было окружено двойной цепью часовых.