Под "крылом" Феникса

Из всех харчевен и весёлых домов терпимости, Ван-Ё предпочитал, заведение радхона Йешуда, с которым его когда-то познакомил Химчен. Харчевня Йешуда была расположена на окраине Внешнего города, у самых крепостных стен, опоясывающих столицу Ченжера. Жители ближайших домов, большей частью ремесленники и подёнщики, частенько заглядывали в заведение радхона. Во всём Дацине было трудно найти другого столь радушного хозяина, на лице которого днём и ночью сияла любезная приветливая улыбка.

Каждого вошедшего внутрь, Йешуд встречал, словно дорогого гостя. Для всех, кто заводил с хозяином разговор, находились нужные слова. Он одинаково мог, как посочувствовать горю человека, так и порадоваться его удаче. Йешуд охотно ссужал в долг, тем работягам, за которыми как он знал, долги не пропадут.

В его заведении не придавали значения различиям между посетителями. Каждый здесь чувствовал себя своим, неважно кто он был по происхождению, и каким богам поклонялся. Некоторые из посетителей заведения считали, что если бы Йешуд принял веру в ченжерских богов, то, несомненно, пошёл бы в гору. Глядишь, годика через два он стал бы хозяином всех харчевен и постоялых дворов Дациня.

Однако не все рассуждали относительно гостеприимного радхона подобным образом. Иные поговаривали, что его благосостояние зиждется не на содержании харчевни, а на скупке краденного. Но даже злые языки не догадывались об истинном занятии радхона.

В отличие от остальных Ван-Ё был прекрасно обо всём осведомлён. Никому и в голову не могло прийти, что радушный харчевник был одним из самых ценных соглядатаев и осведомителей Тайной Стражи. Его репутация среди простых жителей Дациня была безупречна, а его заведение пользовалось славой места, где иногда появлялись вольнодумцы.

Но не только это привлекало Ван-Ё в харчевню радхона. Со смертью Таланы он испытал сильное потрясение, да к тому же ему приходилось скрываться от мести жрецов Братства Богини. Страсти, до этого бушевавшие в его душе, совершенно истлели, и казалось, что мужская сила и желания навсегда оставили Ван-Ё.

Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил пятнадцатилетнего сына Йешуда – красавца Урию. Юный радхон обучался искусству массажа у одного из лекарей, пользовавшего мужские недуги, к которому Ван-Ё привёл Химчен. Уже после второго массажа Ван-Ё и красавец Урия стали любовниками.

Они столь тщательно скрывали свои отношения, что даже пронырливый Йешуд, не заподозрил неладного. Даже тогда, когда Тайный Страж уединялся с его сыном в одной из комнат на втором ярусе дома, где располагалась харчевня. Радхон искренне считал, что его Урия делает успехи в деле целительства, и даже такой значительный человек как Ван-Ё, пользуется его услугами.

Поужинав, Ван-Ё откинулся на подушки, лениво потягивая лёгкое вино. Сейчас он наблюдал за тем, что происходит в обеденном зале харчевни, внимательно прислушиваясь к разговорам посетителей. Его память цепко запоминала лица и приметы разговаривающих людей. Одни посетители приходили, другие покидали харчевню. Были и такие, что проводили в харчевне целый день.

До слуха Ван-Ё донёсся звон разбитой посуды и визгливая ругань. Вспыхнувшая перебранка, быстро перерастает в драку, но Ван-Ё не стал вмешиваться. Он знал, что возле двери под видом постоянных завсегдатаев дежурят двое вышибал, которые следят за порядком в заведении. Один из них поднялся со своего места и, подойдя, двумя быстрыми точными ударами вырубил обоих драчунов. Затем, с помощью добровольных помощников из числа посетителей выкинул бесчувственные тела на улицу.

Драки и разборки между горожанами и обитателями предместий не интересовали Ван-Ё. От ближайшего столика, за которым сидели несколько хорошо одетых, судя по всему, из сословия кливутов, посетителей, до его ушей долетели обрывки подозрительного разговора.

– Ну и как вам этот новый указ о земельных наделах? Слыханное ли дело уравнять нас с рядовыми воинами и наёмниками?! – громко проговорил один из не в меру захмелевших собеседников.

– Это всё этот старый злобный пердун старается. Забрался в Алый дворец, словно петух на навозную кучу и кукарекает! – откликнулся его собутыльник, осушив чашу с вином.

– Не орите так громко. Не дома,– попытался их урезонить третий собеседник, что был потрезвее.

– Плевать! Мои дед и отец были благородными кливутами. И я благородный кливут! – пьяный не унимался.– А этот, как вы верно подметили, старый пердун Чже, хочет одного – лишить нас наших поместий и кулбусов. Неужели там,– палец говорившего ткнул вверх,– ни хрена не понимают, что мощь государства держится на нашем благородном сословии истинных ченжеров. Посмотрите, кого теперь принимают в войско? Сабраки наполовину состоят из пятипалых и полукровок!