Под "крылом" Феникса

Теперь Тармулан предстояло решить: за которой из двух дверей находится спальня Юешэ. Она справедливо рассудила, что купец вряд ли бы стал пользоваться услугами рабыни, к тому же ещё и старой. К тому же она не слыхала, чтобы скопцы были воспитателями маленьких детей. Поэтому она уверенно направилась к двери, возле которой лежал евнух. Из-под неё пробивалась слабая полоска света.

Бесшумно ступая, Тармулан проскользнула в опочивальню. Посредине стояла большая, закрытая с трёх сторон пологами, кровать. У её изголовья, разгоняя ночной мрак, горела большая лампа, заправленная благовонным маслом. Тут же рядом на небольшом табурете стоял медный тазик с водой для омовения.

На полу возле ложа валялся целый ворох одежды. Это значило, что Юешэ улёгся спать не один. Тармулан осторожно заглянула за полог и её лицо передёрнулось от отвращения. Она ожидала увидеть Юешэ в объятиях жены, наложницы, на худой конец даже рабыни, но только не это. На смятой постели рядом с жирной тушей купца лежал, уткнувшись лицом в подушку широкоплечий мускулистый юноша.

Левая ладонь Тармулан опустилась на бритый затылок юноши, вжимая его лицо глубже в подушку. Пальцы правой руки сомкнулись на шее, надавив на нужные точки. По телу спящего пробежала едва заметная судорога. Он было шевельнулся, но тут же бессильно обмяк, потеряв сознание.

Отпустив его, Тармулан брезгливо вытерла ладони о полог. Затем она взяла со столика тазик с водой и вылила его на голову Юешэ. Ченжер очнулся от сна, и громко икнув от неожиданности, захлопал глазами. Его челюсть отвисла, когда он увидел склонившуюся над ним чёрную тень.

Тармулан сходу врезала кулаком прямо по сальной морде купца. В следующее мгновение острый кончик её кинжала упёрся в кадык Юешэ.

– Если будешь отвечать быстро и не задумываясь, то у тебя будет возможность сохранить свою поганую жизнь,– прошипела Тармулан.

– Му-гу,– только и смог промычать в ответ ченжер.

– Что за послание тебе передали жрецы в Пограничье?

– Н-не знаю.

– Вот как? – острие кинжала впилось в кожу.

– К-клянусь богиней. Мне дали закрытый печатью пенал, что внутри мне не сказали, да я и не спрашивал. Сказали только, что это нужно доставить в Алань и отдать главе местных жрецов Братства Богини.

– Дальше.

– Я сделал всё так, как мне было велено. Больше ничего не знаю.

– Значит, пенал сейчас у местных жрецов? Так?

– Не знаю.

– Жрецы что-нибудь упоминали про Дайсана? Называли какие-то имена?

– Н-нет, нет. Ничего.

– Ну что же. Мне кажется, что твоя жизнь не стоит тех сведений, которые ты мне рассказал.

В голосе Тармулан прозвучало зловещее сожаление.

– Погоди, погоди,– задёргался Юешэ, кося глазами на лезвие кинжала.– Я вспомнил…

– Говори.

– Те жрецы в Кутюме в разговоре между собой упоминали имя Кендага. И ещё. Послания здесь уже нет. После того, как я передал пенал, я задержался в храме. Молился. А когда вышел, то увидел знакомого мне послушника – Шо. Так вот, он служит в Братстве гонцом. Когда он садился на коня я заметил у него под одеждой тот самый пенал, что я привёз из Пограничья.

– Не путаешь? Может быть, у него был другой пенал?

– Нет. Там печать. Я узнал её.

– Куда поехал гонец?

– Этого я не знаю. Только он торопился очень. Клянусь, это всё.

Юешэ умолк. Он тяжко дышал, как вытащенная на берег рыба. По его лицу катились крупные капли пота. Заглянув в расширенные от ужаса глаза купца, Тармулан поняла, что больше ничего она из него не выжмет. Её кинжал стремительно перевернулся, и его рукоять ударила ченжера в висок. Тот завалился на постель.

Теперь настала пора выбираться отсюда. Тармулан подошла к окну спальни и откинула занавески. Окно было забрано лёгкой на вид, но очень прочной решёткой. И тогда она решила возвращаться тем же путем, каким пришла.

Спустившись на второй ярус дома, Тармулан шагнула в гостиную и неожиданно нос к носу столкнулась с полураздетой женщиной. Увидев перед собой неясную тёмную фигуру, та испуганно завизжала от страха. В следующее мгновение Тармулан вырубила её ударом кулака в челюсть. Визг оборвался, но было уже поздно. Внизу раздался топот ног, захлопали двери и послышались встревоженные голоса.

Тармулан перескочила через упавшее тело женщины и бросилась к выходу на галерею. Оказавшись снаружи, она увидела внизу человека, выскочившего из дома. В одной руке он сжимал факел, а другой кривой меч-чимкан. За спиной, в гостиной раздался крик и лязг выхватываемого из ножен клинка.

Тармулан, не раздумывая, прыгнула вниз, прямо на стоявшего внизу человека. В последний момент тот обернулся и обе ноги тайгетки врезались ему в грудь. Раздался сочный хруст ломающихся рёбер.

Приземление вышло не очень удачным. Упав, Тармулан зашибла колено. Не обращая внимания на возникшую боль, она подхватила факел и, достав одну из своих трубок, запалила фитиль. Потом с силой швырнула наверх, прямо в одно из окон второго яруса. Раздался звон осыпающегося стекла.

– Пожар! – крикнула Тармулан во всю мощь своих лёгких и тут же бросилась в сторону сада.