Под крылом доктора Фрейда

— А как тебя лечили, мама? Делали тебе рентген?

— Какой тогда рентген, после смерти Сталина?

— Сталин-то при чем?

— При том, что тогда врачи были одни евреи.

Альфия опять вздохнула, встала с ее постели, отошла к окну. Нет, как-то подозрительно прозвучал для слуха Альфии рассказ матери…

Ветер за окном гонял по дороге пыль, солнце закрыли тучи. Болела голова. «Неужели будет гроза? Нетипично для осени». В груди было пусто и гулко, как в железной бочке. «Господи, какая тоска!» Вдруг Альфия сообразила:

— Мама, ты мне рассказывала, что до восьмого класса жила в маленьком городке, в Подмосковье. И тебя редко выпускали из дома. Откуда взялся тогда Парк культуры? Ты ведь даже стоять на коньках не умеешь?

Казалось, разоблачение нисколько не смутило старушку. Она даже захихикала.

— Я забыла! Возможно, это было не в четвертом классе. А потом. Позднее… Но я головой ударялась! Правда!

Альфия подошла к ней вплотную и, заглядывая в лицо, строго спросила:

— Мама! Ты фантазируешь? Специально, чтобы запутать меня? Или тебе в самом деле кажется, что это с тобой было?

— Ну что ты пристала? Какая тебе разница? У меня, наверное, давление уже от тебя поднялось! Доведешь меня до инсульта, самой потом придется горшки за мной выносить!

Старушка демонстративно отвернулась от Альфии и включила телевизор.

Альфия подумала: «А может, и правда был каток? Не только же в Москве есть парк культуры. Чего я к ней привязалась? За столько лет все разве упомнишь?»

Она вытерла со стола, проверила, закрыта ли форточка, и вышла из палаты.

Дима

Альфия выделила Диме комнатушку — отдельный кабинет, бывшее Нинкино хранилище. Ему это понравилось, но он не всегда работал там. Изучать монографии он предпочитал рядом с Альфией. Ему казалось, в одиночестве он мало что понимает. Случай с Настиным аппендицитом заставил его уважать Альфию. Он все чаще стал задавать вопросы. Иногда вопросы были не очень умные, но Альфию это даже радовало — он перестал ее стесняться. Она кое-что стала рассказывать Диме из собственного опыта, показывать больных, иллюстрируя рассказы практикой.

«В конце концов, специалиста я из него сделаю», — иронизировала про себя Альфия. Вот и сегодня он с утра засел в кресле с книжкой.

— Я раньше думал, психические болезни не опасны, в смысле угрозы для жизни… — Дима перевернул страницу.

— Смотря чьей жизни, — заметила заведующая. — Все зависит от конкретных обстоятельств. У нас, кстати, тоже можно получить отек мозга со всеми вытекающими. Мало не покажется.

Дима поднял голову и посмотрел на нее. Красивая она все-таки женщина. И умная. Наверное, даже жаль, что он в нее не влюблен.

Вот удивилась бы Альфия, если б узнала его мысли!

На глаза Диме попался аквариум.

— У вас еще одна рыбка сдохла.

Это была уже шестая жертва за последнюю неделю, и Альфия не знала, как остановить падеж. Дима встал, достал из ящика шкафа пинцет, вытащил из аквариума голубое тельце и посмотрел на свет.

— Они у вас чем-то больны?

— Я их, наверное, неправильно кормлю. — Альфия чувствовала угрызения совести по отношению к рыбкам.

— Я отдам ее кошке?

— Отдай, если не боишься, что кошка сдохнет.

— Ничего с ней не сделается. Кошка живет у вас под окнами, в кустах. По-моему, у нее скоро будут котята.

«Меньше бы по кустам шлялся, рыбки были бы целее», — подумала Альфия.

Кто-то постучал в дверь. Альфия машинально взглянула на часы. Время прогулки. Давыдову еще рано. Наверное, это Нинель. Но Дима в три прыжка очутился у двери, открыл, будто кого-то ждал. Альфия заметила в проеме гладкую головку Насти. Красная косынка на ее лбу полоснула ножом доктора Левашову по сердцу.

— Можно вас на минутку, Дмитрий Ильич?

— Я скоро, — покраснев, обернулся он.

— Я вас не задерживаю.

Дмитрий выскочил, прервав разговор на полуслове. Он ничего не мог с собой поделать. Он знал, что обрывать разговор с Альфией неприлично, невежливо, особенно тот, который сам же и начал, — но Настя ждала, и он прервал бы все самые важные разговоры в мире, только чтобы не заставлять ее ждать.

Альфия

Альфия еще долго смотрела ему вслед. Конечно, она его не любит. Он слишком неопытен для нее. И глуп. Но все-таки обидно, что ее чары на него не подействовали. Она стареет? Наверное. Альфия подошла к зеркалу и внимательно вгляделась в свое отражение. На сколько хватит ее красоты? Лет на пять? На десять? А что потом? Замуж пора? Наверное, пора. Не за кого. Вот в чем дело.

Для приличия она взяла со стола бумаги и пошла на второй этаж. Она не видела Бурыкина уже больше двух недель.

Ей пришлось позвонить дважды, прежде чем санитар открыл ей дверь.

— Владимир Михайлович на месте?

— В ординаторской.

— Он там один?

— С Анной Николаевной разбирают больного.

Альфия с недоумением воззрилась на санитара.

— С какой Анной Николаевной?

— Врач-интерн.

— Давно она у вас?

— Неделю.

Она постучала. Дверь открыли не сразу. Сначала Альфия услышала шум отодвигаемого стула, потом Володя распахнул перед ней дверь, но встал в проходе, не приглашая зайти.

— Здравствуйте, не помешаю?