Под конвоем лжи

Бутби тоже увидел открывающиеся возможности. Он мог использовать сеть Пеликана для двух целей: подтверждения той дезинформации, которую он направлял Канарису через «двойной крест», и одновременно для возбуждения недоверия между двумя конкурирующими разведывательными службами немцев. Это был хитрый аттракцион, напоминавший цирковые танцы на проволоке. МИ-5 хотела, чтобы Канарис остался на своем месте — в конце концов, его агентство было полностью дезинформировано и, можно сказать, действовало только по подсказке из Лондона, — но небольшая дворцовая интрига никак не могла помешать. Британская разведка получила возможность исподтишка раздувать в Берлине огонек разногласий и предательства. Бутби начат через Пеликана подбрасывать Шелленбергу информацию, которой хватало для того, чтобы возбудить сомнения в лояльности Канариса и, фигурально выражаясь, вложить в руку Шелленберга кинжал, но было недостаточно для того, чтобы он смог нанести «Старому лису» смертельный удар.

В 1942 году Бутби показалось, что игра вышла из-под контроля. Шелленберг составил длинный список грехов Канариса и представил его Гиммлеру. Комитет, руководивший всей работой по «двойному кресту», решил сделать Канарису несколько незначительных уступок, благодаря которым тот получил бы шанс продемонстрировать фюреру эффективность работы абвера и тем самым ослабить давление затягивавшейся вокруг его шеи петли. Трюк удался. Гиммлер решил не давать хода собранному компромату, и «Старый лис» остался на своем посту...

* * *

Бутби налил себе еще одну кружку отравы, носившей гордое имя кофе. Вайкери так и не смог допить свою до конца. Она стояла полупустая на подоконнике рядом с рассыпающейся в пыль дохлой молью. Мальчики, игравшие в переулке, не выдержали непогоды и убежали домой. А ветер налетал яростными шквалами, с грохотом швыряя в стекло дождевые капли. В комнате царила полутьма. Дом после утреннего оживления затих. Единственным звуком был скрип половиц под ногами беспокойно вышагивавшего Бутби. Вайкери отвернулся от окна и наблюдал за своим начальником. Его присутствие здесь, в этой грязной, почти трущобной квартире казалось совершенно неуместным — таким же, как появление священника в публичном доме, — но он, похоже, искренне наслаждался. Даже шпионам иногда хочется поделиться своими тайнами.

Запустив руку в нагрудный карман пиджака, Бутби вынул сложенный вчетверо листок бумаги и протянул его Вайкери. Это был тот самый меморандум с предупреждением об опасности со стороны вновь обнаруженной шпионской сети, который он вручил Бутби несколько недель тому назад. В верхнем левом углу стоял штамп «К ИСПОЛНЕНИЮ», а рядом были неразборчиво нацарапаны две буквы: «ББ». Бутби сразу же забрал бумагу у Вайкери и передал ее Пеликану.

Пеликан впервые пошевелился. Он положил записку Вайкери на стол и включил свет. Вайкери, стоявший рядом, разглядел, как его глаза за затемненными стеклами напряженно прищурились. Пеликан вынул из кармана изготовленную в Германии фотокамеру — ту самую, которую получил от Шелленберга в 1940 году, — и старательно сделал десять фотографий документа, каждый раз меняя экспозицию или ракурс, как это делают профессионалы, чтобы среди десяти снимков наверняка получился хотя бы один. После этого он поднял аппарат и навел объектив на Хоука. Дважды щелкнул затвор, и Пеликан убрал камеру в карман.

— Вечером Пеликан отправляется в Лиссабон, — пояснил Бутби. — Шелленберг и его друзья потребовали встречи. Мы предполагаем, что они собираются серьезно поговорить с ним на интересующие их темы. Но перед тем, как немцы примутся за допрос, Пеликан отдаст им эту пленку. Когда Шелленберг в следующий раз отправится в Тиргартен на прогулку верхом в обществе Канариса, Шелленберг расскажет ему об этом. Канарис и Фогель примут эту информацию за доказательство того, что те данные, которые мы засылаем им через «Литавры», драгоценнее чистого золота и что их агент пребывает в полном здравии и безопасности. Зато британские разведслужбы находятся в панике. Следовательно, присылаемая Анной Штайнер информация об операции «Шелковица» должна быть истинной. Вы успеваете следить за моей мыслью, Альфред?

* * *

Вайкери и Бутби ушли первыми. Бутби двигался впереди, Вайкери — снова за ним. Спускаться по лестнице в темноте оказалось еще труднее, чем подниматься. Вайкери пришлось дважды вытягивать руку и хвататься за облаченное в мягкое кашемировое пальто плечо Бутби. Кот появился на том же самом месте и снова зашипел и зафыркал на них из угла. Вонь стояла та же самая, лишь порядок чередования запахов изменился. В конце концов они добрались до первого этажа. Вайкери ощутил под подошвами ботинок замызганный линолеум вестибюля. Бутби толчком распахнул дверь. Вайкери вышел следом и сразу почувствовал на лице дождевые капли.