Под конвоем лжи

— Чтобы убедиться, что нас не сопровождают представители какой-нибудь другой службы, хоть дружественной, хоть враждебной.

— А кому может прийти в голову следить за нами, сэр Бэзил? Американцам?

— Вообще-то, Альфред, меня больше тревожат русские.

Вайкери приподнял голову, медленно повернул ее к Бутби, но тут же снова уронил на кожаную спинку сиденья.

— Я попросил бы вас пояснить мне это замечание, но я слишком утомлен.

— Через несколько минут вам все станет ясно.

— А там будет кофе?

Бутби громко захихикал:

— Что-что, а это я вам могу гарантировать.

— Очень хорошо. Вы не будете возражать, если я воспользуюсь случаем и вздремну несколько минут?

Ответа Бутби Вайкери уже не слышал, так как сразу же погрузился в сон.

* * *

Автомобиль резко затормозил и остановился. Вайкери, погруженный в чуткий сон, почувствовал, как его голова мотнулась вперед, а потом снова откинулась назад. Он услышал металлический звук открывающегося замка дверцы, почувствовал, как его лицо обдало холодным воздухом, и внезапно проснулся, сразу сообразив, где находится. И все же, поглядев налево, он не без удивления увидел сидевшего рядом с собой Бутби. После этого он взглянул на часы. О боже, почти восемь часов! Они целый час колесили по лондонским улицам. Шея болела от неудобной позы — все это время он просидел неподвижно, уткнувшись подбородком в грудь. Пульсирующая головная боль извещала, что ему срочно необходимы хорошие дозы кофеина и никотина. Он схватился за подлокотник, привел свое тело в нормальное сидячее положение и выглянул в окно: да, Восточный Лондон, Хокстон, уродливая улица из тесно прижавшихся один к другому домов, вместе очень похожих на фасад старой фабрики, переживающей трудные времена. Другая сторона улицы перенесла сильную бомбежку — отдельные покосившиеся дома, торчавшие среди груд щебня, походили на обломки гнилых зубов во рту старого бродяги.

— Проснитесь, Альфред, мы уже на месте, — услышал он слова Бутби. — Любопытно было бы узнать, что вы видели во сне.

Вайкери вдруг смутился. Действительно — что ему снилось? Может быть, он разговаривал во сне? Франция ему не снилась с тех самых пор — с каких «тех самых»? — да, с того момента, когда они обложили убежище Кэтрин Блэйк. Не могла ли ему сниться Элен? — спросил он себя. Вылезая из автомобиля, он снова почувствовал накатившую волну усталости и вынужден был, чтобы устоять на ногах, опереться рукой о задний бампер. Бутби, казалось, этого не заметил; стоя на тротуаре и побрякивая в кармане мелочью, он с явным нетерпением оглянулся на Вайкери. Дождь усилился. После того как Вайкери увидел окружающую разруху, погода показалась ему еще холоднее. Впрочем, после того как он выбрался на тротуар и набрал полную грудь сырого холодного воздуха, ему стало лучше.

Бутби распахнул дверь парадного и вошел в вестибюль. Дом, судя по всему, был переделан в многоквартирный — на одной стене было укреплено множество металлических почтовых ящиков. В глубине вестибюля, прямо напротив входной двери, начиналась лестница. Вайкери позволил двери закрыться у себя за спиной, и они оказались в темноте. Подняв руку, он нащупал замеченный выключатель, щелкнул... Безрезультатно.

— Здесь относятся к затемнению более серьезно, чем мы у себя на западе, — сказал Бутби. Вайкери достал из кармана плаща фонарик, вручил его Бутби, и тот затопал вверх по деревянной лестнице.

Вайкери не видел ничего, кроме контура широкой спины Бутби и желтоватого пятна тусклого света от слабенького фонарика. У него, словно у слепца, внезапно обострились все остальные чувства. В здании стоял отвратительный смешанный запах — воняло мочой, несвежим пивом, дезинфекцией, яичницей, жарившейся на прогорклом жире. Почти сразу же к запахам присоединились и звуки: кто-то лупил ребенка, одна пара шумно ссорилась, другая не менее шумно совокуплялась. В эту какофонию влились приглушенные звуки органа и хор мужских голосов. Едва успев удивиться, как это он умудрился не заметить по соседству церковь, Вайкери понял, что слышит передачу Би-би-си. Лишь после этого он сообразил, что сегодня воскресенье. За операцией «Литавры» и поисками Кэтрин Блэйк он совсем утратил ощущение времени.

Они вскарабкались на верхний этаж. Бутби обвел лучом фонарика лестничную площадку. Тощий кот сверкнул на пришельцев желтыми глазами, сердито зашипел и канул в темноту. Бутби двигался на звук радио, транслировавшего воскресную службу. Пение прекратилось, и теперь прихожане нестройным хором произносили Молитву Господу. Бутби извлек из кармана ключ и вставил его в замок. Перед тем как повернуть его и войти в квартиру, он выключил фонарь.

* * *