Под кодовым названием «Эдельвейс»

Майор Штюбе посерьезнел. Веселые искорки в его глазах погасли, насмешливая улыбка сникла. Он почти сочувственно заметил:

– Вы, надеюсь, далеки от мысли, что перчатка влетела в комнату Несмитской через форточку, а коньяк обер-лейтенанта пил кто-то другой, тот, чей дактилоскопический рисунок на кончиках пальцев удивительно совпадает с рисунком Мюллера. Времена чудес миновали, дорогой штурмбаннфюрер.

– Несмитскую ко мне! – рявкнул Хейниш. – Немедленно!

– Она здесь, – сообщил Штюбе. – Абвер предусмотрел ваше страстное желание назначить ей свидание.

– Да бросьте вы наконец свои шуточки, Штюбе! Считайте, что вы добились своего и отлично доказали несомненную пользу абвера!

– Яволь.

– Вот и хорошо… Сейчас я вытрясу из этой потаскухи имя убийцы.

– Не просто убийцы, а советского парашютиста, которого мы все разыскиваем.

– Лотара Краузе?

– Не исключено, что этот мифический Краузе прибыл для налаживания связи. Явка…

– У Несмитской?

– Может быть. Но пусть она сама об этом скажет.

– А убийство? Зачем было агенту красных подвергать себя двойной опасности, убивая помощника коменданта?

– Что-то между ними случилось. Возможно, Мюллер его раскрыл. Ведь он знал немецкое имя разыскиваемого русского агента. И повел себя неосторожно, находясь в состоянии очень сильного опьянения, – это тоже установлено экспертизой… Очевидно, Краузе не имел иного выхода и прибег к огнестрельному оружию. Ведь лучше было бы воспользоваться кинжалом, как это произошло в прошлую ночь. Местный колорит…

– За этот «местный колорит» взято сто заложников! – жестко сказал Хейниш. – Взяты и расстреляны! Сами себе могилы копали… Но все ли так, как вы объясняете, господин Штюбе?

– У вас возникают какие-либо возражения или до сих пор не оставляют сомнения?

– К сожалению, никаких, – буркнул штурмбаннфюрер. – Соглашаюсь, как и надлежит истинному арийцу. Кеслер, а ну давай сюда эту красотку из домашнего борделя!

«Эсмеральда» сидела в приемной кабинета Хейниша свеженакрашенная, с сигареткой в размалеванных ярко-красной помадой губах. Темные круги под глазами – явные следы слишком бурной ночи – подсинила косметикой, что придало ей томный вид легкой разнеженной усталости. Изредка одним или двумя словечками она лениво обменивалась с секретаршей из новеньких – Кристиной Бергер.

Она не волновалась! Ее не обеспокоил неожиданный визит майора абвера. Штюбе вел себя идеально. Был предупредителен, остроумен, в меру игрив, иногда по-дружески иронизировал, но не переступая той незримой границы, за которой для женщины начинается оскорбление. Даже ничего не трогал без ее разрешения. «Вы позволите взять эту перчатку? – спросил он. – Очень элегантно сшита. Хочу и себе заказать такие». Или же: «Любезно прошу вас подарить мне эту бутылку. Как и у всех людей на свете, у меня своя слабость – собираю наклейки. А такой великолепной в моей коллекции нет». Поэтому, когда ее наконец вызвал к штурмбаннфюреру антипатичный толстячок Кеслер, «Эсмеральда» только облегченно вздохнула, уже заскучав после получасового ожидания. Даже когда она увидела на столе у Хейниша знакомую перчатку и бутылку из-под «Мартеля», она ничуть не обеспокоилась. Наоборот, было приятно, что тут присутствует приветливый майор из абвера – Штюбе. Надо запомнить фамилию этого выдержанного в поведении с женщиной офицера…

– Это у вас взяли? – сурово спросил Хейниш, указывая на перчатку и бутылку.

– У меня, – ответила «Эсмеральда», одарив господина штурмбаннфюрера самой обольстительной улыбкой из своего отработанного перед зеркалом ассортимента.

– Как попала к вам перчатка?

– А в чем дело?

– Здесь я спрашиваю! – с угрозой прикрикнул Хейниш.

– Наверное, кто-нибудь из господ офицеров забыл, – ответила она и сразу присмирела.

– Какие офицеры? Кто они?

– Я их впервые видела. Один из них – гауптман, другой, кажется, обер-лейтенант. Понимаете, они сразу поснимали кители, так как очень спешили на фронт…

– Как вы с ними познакомились?

– Они пили в столовой. Капитан увидел меня и сразу спросил: «Имеет ли фрау любовников?» Я и ответила: «Случаются, но только временные». Тогда он сказал: «Прекрасно! Мы как раз из таких».

– Это был пароль?

– Какой пароль? Обычное ухаживание…

– Будем считать, что это был пароль любви, – снисходительно вступил в разговор лучезарный майор Штюбе. – Не так ли?

– Пароль любви? – благодарно усмехнулась ему Несмитская. – Недурно!

– Что произошло дальше? – настаивал Хейниш.

– Так я ведь уже рассказала утром господину Майеру, – сказала она. – Разве не так, Вилли?

– Я не расспрашивал столь детально, как господин штурмбаннфюрер, – уклончиво ответил Майер. – Лучше расскажите самым подробным образом господину штурмбаннфюреру.

– Они спросили меня, есть ли у меня квартира, потом поехали ко мне на машине. У них было много разнообразных напитков. Я быстро опьянела…

– И вы утверждаете, что не знаете этих господ офицеров?

– Откуда же мне знать фронтовиков? Столько частей движется…

– Не стройте из себя законченную дуру! – разъярился Хейниш. – Может быть, вы и обер-лейтенанта Мюллера не знали?

– Можете не верить, но не знала…