Под британским флагом

У неприятных для меня слухов есть черта — они сбываются. Когда до конца выгрузки приведенного нами конвоя оставалось дней пять, «Бедфорд» получил приказ проследовать в Сен-Флоран якобы для защиты ремонтировавшихся там двух английских линкоров. Правда, непонятно было, от кого защищать, ведь в Тулоне, где базировался французский флот, шло восстание якобинцев — революция пожирала своих детей. Сражаться с нами было некому, потому что французские моряки, разделившись на две части, принимала участие в этих событиях по разные стороны баррикад. Когда мы вернемся, если вернемся, в Гибралтар, конвой уже уйдет, а в одиночку идти в Портсмут не разрешат. В Бресте стоит мощный французский флот, и восстание якобинцев там пока не случилось. Как следствие, «Бедфорд» включат в Средиземноморский флот. Мои планы получить штурманский диплом по возвращению в Портсмут отодвигались на неопределенное время.

20

Иногда в теплое время года в западной части Средиземного моря случаются довольно сильные шторма. В восточной части они бывают не такими злыми. Нам повезло попасть в такой во время перехода к Корсике. Едва удалились на значительное расстояние от Балеарских островов, за которые можно было бы спрятаться и переждать, как задул, усиливаясь, сирокко, южный ветер, наполненный красной пылью и песком из Сахары. Если долго постоять на ветру, лицо потом горит, будто его потерли мелкой наждачной бумагой. Налетал порывами, сильно креня корабль, но волну поднял высотой всего метра два-три, что для нас сущий пустяк. По моему совету на «Бедфорде» убрали паруса и легли в дрейф под такелажем и с выпущенными за борт тремя толстыми швартовыми концами, которые помогали удерживать корабль кормой к ветру. В конце весны и летом в этой части Средиземного моря шторма длятся от силы два-три дня. За такой срок нас не додрейфует до французского берега.

Заступив ночью на вахту, я присел у фальшборта, чтобы спрятаться от ветра. Гудение снастей соответствовало моему настроению. В голову лезли разные мысли, по большей части неприятные. Я знал, что это одно из побочных действий сирокко, но легче не становилось. Рядом на шканцах прогуливался вахтенный мичман Роберт Эшли. За последний год он вытянулся, одежда стала коротковата, но деньги на новую, высланные родителями, ждут в Портсмуте, потому что не успел получить до отхода. Вахтенный третий лейтенант ушел в кают-компанию, где не дует, зато имеется, что выпить и чем закусить, а капитан спит в своей каюте, поэтому вахтенный мичман вышагивает по шканцам с таким важным видом, будто стал лейтенантом, а то и вовсе капитаном. Наверное, в его годы я выглядел так же глупо.

— Боб, родители уже подобрали тебе невесту? — спрашиваю я от скуки, чтобы потроллить его.

— Что? — переспрашивает он.

Подозреваю, что не расслышал вопрос не из-за ветра, а потому, что был погружен в мечты. Я повторяю.

— Нет, — смутившись, отвечает мичман. — Мне еще рано. Надо сперва дослужиться…

Он не произносит «до капитана», наверное, боится сглазить.

— Думаешь, капитанского оклада хватит, чтобы содержать семью? — интересуюсь я.

— Мой отец получает меньше, чем наш капитан, — ставит меня в известность Роберт Эшли.

— А если б ты получил богатое наследство, остался бы служить? — задаю я каверзный вопрос.

— Конечно, нет! — быстро отвечает он. — Я бы купил корабль и отправился на нем в путешествие, открывать неведомые земли!

Надо же, когда-то такая мечта была и у меня! Дело ограничилось покупкой маленькой яхты. Правда, к тому времени неоткрытых земель уже не осталось. Но пока что на картах много белых пятен, и романтичным юношам есть, по пути куда сложить голову. Эта приятная мысль помогла мне дождаться конца вахты.

Когда дела идут ни к черту, когда кажется, что все покатилась в тартарары, будьте уверены, что достигли дна. Отталкивайтесь от него и всплывайте. Главное, чтобы в момент толчка не постучали снизу.

Перемены начались на следующей моей вахте. Я пришел на нее загодя, чтобы определить место корабля. Это должен был сделать штурман, но я не был уверен, что он сможет так же хорошо, как я. Ветер шел на убыль, экипаж готовился поставить паруса и рвануть в порт назначения. Надо было дать точный курс, чтобы ночью не вылететь на берег и не оказаться в плену у французов. Говорят, они, как и положено революционерам, стали вести себя не очень корректно с пленными врагами. Когда я с помощью секстанта определял широту, с мачты закричали, что видят парус.